Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - [112]

Учитывая специфику места крестьянства в структуре общества, его роль в политической жизни и характер восприятия им политической реальности, нельзя говорить о каких-то абстрактно-идеологических основах его коллективного сознания и поведения. Советская историография при анализе этих явлений автоматически переносила реалии ХХ столетия, не учитывая специфики крестьянства как социальной структуры в сословном обществе и его особой роли в политической жизни средневекового государства.

Не менее противоречивым и сложным было отношение к войне городского населения. Близость границы и непосредственная угроза военных ударов со стороны московитов заставляла жителей городов искать различные варианты обеспечения своей безопасности. Например, летом 1563 г. в Мстиславле местная шляхта и мещане просили господарскую власть переселить их детей и жен подальше от границы. Великий князь определил им новое место проживания в Свислочи — местечке на реке Березине[1280].

Экстремальные условия жизни особенно сильно отражались на отношении мещан к обязанностям по охране и защите своих поселений. Чрезвычайно контрастно выглядит в этом плане поведение жителей Дисны, Витебска и Орши.

В начале 1566 г. Сигизмунд Август издал привилей о создании «места» около Дисенского замка и пожаловании его жителям торговых и налоговых льгот на восемь лет. Взамен дисенские мещане должны были построить «острог» вокруг города и нести повинности по обороне Дисны[1281].

Однако в связи с введением новых таможенно-акцизных сборов этот привилей в конце 1566 г. подлежал расторжению[1282]. В ответ дисенский староста Б. Корсак и местные ротмистры сообщали в Вильно, что дисенские мещане проявляют высокую активность, результатом чего стало построение острога и других оборонительных укреплений. Дисенские жители осуществляли внимательный надзор за их состоянием, без принуждения и с должным усердием охраняли замок, надежно обеспечивали солдат провиантом и др. Принимая это во внимание, Сигизмунд Август возобновил действие привилея[1283].

Можно предположить, что отношения между мещанами Дисны и гарнизоном были лояльными и толерантными. В дальнейшем дисенцы добровольно выполняли свои повинности, что в немалой степени послужило поводом для пожалования городу в 1569 г. магдебургского права[1284]. Содействие со стороны властей, а также хорошие отношения с солдатами позволяли привлечь население к организации обороны.

Необходимо отметить роль пользовавшегося большим авторитетом на Полотчине Б. Корсака, и наличие значительного количества полоцких беженцев, которые прекрасно понимали, что от состояния укреплений города зависит их безопасность[1285].

Подобные шаги власти делали по отношению к другим городам, находившимся в зоне боевых действий: дополнительные стимулы для мещан могли стать лучшей гарантией обеспечения обороны. В 1566 г. Вороноч, а в 1568 г. — Лепель были освобождены от уплаты всех налогов и поборов сроком соответственно на 12 и 15 лет. Это решение было вызвано также стремлением поощрить жителей ВКЛ переселяться в эти города, где во время Ливонской войны были сооружены замковые укрепления. Землевладельцы должны были отпускать на волю крестьян, выразивших намерение переехать жить в новые города[1286].

В Витебске дела обстояли иначе. В августе 1566 г. руководство ВКЛ решило перенести часть посада за реку Витьба и построить там острог, что отрицательно восприняли мещане. Сигизмунд Август приказал воеводе С. Пацу принять меры, в том числе и принудительные, для окончания строительства острога к зиме. Участники работ освобождались от уплаты поголовщины[1287], однако это не принесло результата, о чем витебский воевода докладывал великому князю[1288]. Жители Витебска часто выражали недовольство действиями урядников[1289].

Витебские мещане находились продолжительное время в открытом конфликте с наемными солдатами гарнизона, постоянно жалуясь на принудительные реквизиции продовольствия и имущества, наезды на их дома[1290].

Непростыми были отношения витебского воеводы с наемниками, которые не желали ему ни подчиняться, ни отчитываться в злоупотреблениях[1291]. Личными врагами С. Паца являлись ротмистры С. Возницкий и Я. Вильковский, которые, по словам воеводы, не только не выполняли его распоряжений, но и противодействовали ему[1292]. Их служба в Витебске оценивалась воеводой пессимистично: «…как бы мы этого замка потеряли»[1293].

Современный белорусский исследователь Максим Макаров обратил внимание на специфическую модель городского права в Витебске. Ее особенности в немалой степени исходили из постоянной военной угрозы для города[1294]. Поведение мещан во время Ливонской войны подтверждает эту гипотезу. Известно об их постоянном участии в военной службе (так называемые «конные мещане»)[1295]. Без преувеличения, это занятие мещане считали своей привилегией, которое укрепляло их социально-политическую значимость. С другой стороны, жители Витебска, безусловно, понимали, что их собственная безопасность прежде всего зависит от них самих.

А вот в Орше местное мещанство инертно относилось к защите собственного города. В июне 1568 г. ротмистр Б. Селицкий сообщал оршанскому старосте Ф. Кмите о нестабильной ситуации в городе и сложном положении с обеспечением обороны. Жалуясь на нехватку солдат, он отмечал, что на оршанских мещан нельзя положиться при осаде замка противником