Ливонская война - [23]
Тем не менее выяснилась полная невозможность договориться о мире ввиду того, что литовские и русские условия прямо исключали друг друга. Литовские послы требовали уступки Полоцка и Смоленска. Что касается Ливонии, то они предлагали произвести раздел ее. Та часть страны, которая находилась под властью русских, должна была остаться за Русским государством. Области, занятые литовцами, отходили к Литве. Вместе с тем литовские послы выступили с предложением антишведского союза. Они предлагали те части Ливонии, которые находились «под свейским», «доставати с одного и поделити и вперед от неприятелей оберегати заодин»[24]. Эти условия мира были совершенно неприемлемы для русского правительства. Такие условия можно было предлагать только побежденному противнику. В 1566 г. Русское государство не могло себя чувствовать побежденным. Отказ ст требования об уступке Смоленска, с которым выступили литовские послы, впоследствии не менял общего неприемлемого для Русского государства характера литовских мирных условий. Целью русской дипломатии было обеспечить за Русским государством водный путь по Западной Двине от Полоцка до Риги. Полоцк — ключ к этому водному пути — находился уже в русских руках. Оставалось добиться присоединения Риги. О том, что рижский вопрос являлся главным пунктом расхождения между литовской и русской стороной, свидетельствует весь дальнейший ход переговоров.
После того, как выяснилась невозможность достичь мира на выгодных для Русского государства условиях, было решено ограничиться переговорами о перемирии. При этом царь требовал заключения перемирия «лет на десять и болши»[25]. Главным пунктом разногласий явился вопрос о разделе Ливонии. Русская сторона готова была уступить Литве часть Ливонии по Западную Двину. В дальнейшем русские дипломаты согласились пойти еще на ряд мелких территориальных уступок литовцам, но настойчиво требовали отказа Литвы от Риги, Дюнамюнде (Даугавгриве), Вольмара (Валмиера), Вендена (Цесиса), Эрмеса (Эргеме) и др. городов, а также от Ревеля (Таллина) и Пернова (Пярну). Иными словами речь шла о том, чтобы закрепить за Русским государством права на основную часть Ливонии. Русское правительство все еще рассчитывало обеспечить за Русским государством почти всю Прибалтику.
Несмотря на то, что и переговоры о перемирии (в ходе которых поднимался вопрос об организации личного свидания Сигизмунда II Августа и Грозного) не дали желательных результатов, решено было не возобновлять военных действий. Переговоры должно было продолжить русское посольство к Сигизмунду II Августу.
Посольство в Литву было направлено только весной 1567 г. В состав посольства входили Ф. И. Умный-Колычев, И. Нагой и дьяк Василий Яковлев.
Посольству предстояло договориться с литовским правительством о перемирии на семь лет на условиях уступки литовцами Полоцкого повета и отказа от всей Ливонии до реки Западной Двины. Царь требовал также выдачи Курбского и предоставления свободы торговли и свободы сообщения для русских купцов и дипломатов в Литве и через Литву. Аналогичные обязательства брались русским правительством по отношению к литовским дипломатам и купцам. Тот факт, что в инструкциях Умному-Колычеву русское правительство отказывалось от ряда территориальных уступок, о которых шла речь в Москве, находился в прямой связи с тесным сближением между Русским государством и Швецией, происшедшим в начале 1567 г., хотя русским послам было поручено тщательно скрывать от литовских дипломатов русско-шведское соглашение. по-видимому, сближение с Швецией не означало еще окончательного согласия русского правительства на переход к шведским феодалам захваченной ими части Прибалтики. Во всяком случае, во врученном посольству русском проекте перемирной грамоты захваченные шведами города были отмечены как остающиеся под властью Русского государства.
Русские дипломаты понимали, что надежды на более или менее прочное соглашение с Литвой немного. Поэтому на случай срыва переговоров Умный-Колычев должен был добиваться сохранения перемирия до 15 августа 1567 г. Русскому правительству было крайне важно выиграть время. Внутренние и международные обстоятельства заставляли его воздерживаться от возобновления военных действий в широком масштабе. Внутри страны как раз в это время приходилось вести тяжелую борьбу с боярской оппозицией, устраивавшей заговоры и сносившейся с литовскими феодалами. Не случайно в обязанности отправлявшихся в Литву послов входило объяснить в выгодном для правительства духе те слухи о происходившей в Русском государстве (внутренней борьбе, которые могли распространяться за рубежом.
С внешнеполитической точки зрения было необходимо выждать результатов широкой дипломатической акции, предпринятой ^русской дипломатией в связи с неудачей переговоров о мире с Литвой. Дело в том, что параллельно с происходившими с 1565 г. русско-литовскими переговорами развивались сношения между Русским государством и Швецией. Последняя была не в силах вести тяжелую борьбу одновременно с Данией и Литвой и нуждалась в русской помощи. Скандинавская Семилетняя война явно не оправдала надежд Эрика XIV. И на суше, и на море военные действия между шведами и датчанами, несмотря на свой ожесточенный характер, шли с переменным успехом. Шведские армия и флот продемонстрировали, правда, свои хорошие боевые качества, но не смогли обеспечить решения основной задачи, поставленной правительством Эрика XIV, — доставить Швеции выход к Северному морю. Даже катастрофа у берегов Висби в 1566 г., когда бурей были потоплены основные силы датского и любекского флота и когда шведское преобладание на Балтике стало очевидным, не склонила решительно чаши весов войны в пользу Швеции.
