Литовское государство - [32]

В 1200 г. из Бремена в Ливонию прислан был новый епископ, по имени Альберт, человек умный, ловкий, хитрый и в высшей степени энергичный. Он прибыл к устью Двины с огромным войском крестоносцев. Но и его ливонцы приняли так же, как и Бертольда. Завязалась кровавая борьба, борьба на жизнь и смерть. И очень может быть, борьба эта кончилась бы на самых первых порах весьма печально для проповедников католичества, если бы хитрый Альберт не употребил одного вероломного поступка. Дело было вот в чем: Альберт, по прибытии в Ливонию, засел с крестоносцами в крепости Гольме, но тут его окружили со всех сторон ливонцы; миссионерам приходилось одно из двух – или умереть с голоду, или же сдаться живыми в руки туземцев и быть ими перебитыми. В таких крайних обстоятельствах ловкий Альберт обратился к осаждающим с предложением мира и с изъявлением намерения удовлетворить всем требованиям ливонцев. Ливонцы приняли предложение. Для окончательных переговоров Альберт пригласил всех старшин в крепость; те, не подозревая ничего худого, доверчиво вошли в нее; но тут Альберт приказал всех их арестовать и при этом объявил, что если они не снимут осады, то будут или умерщвлены, или же отосланы пленниками в Германию. Старшины, страшась за жизнь свою, дали слово снять осаду крепости, как только будут выпущены на свободу, и не предпринимать ничего против миссионеров. Но Альберт не поверил словам старшин: для обеспечения договора он потребовал от них, в качестве заложников, их собственных детей. Дети, в количестве 30 мальчиков, были представлены Альберту, и мир был заключен согласно желанию епископа. По выходе из крепости Альберт всех этих 30 мальчиков отправил в Германию; там они были крещены и воспитаны в духе христианском. Впоследствии эти мальчики возвратились в Ливонию и были хорошими помощниками Альберту в деле распространения католичества.

Год спустя после прибытия в Ливонию Альберт построил город Ригу и в нем собор Св. Марии.

Основание Ливонского ордена, или ордена меченосцев. Между тем ливонцы, несмотря на обещание, данное Альберту, ничего худого не делать ему, постоянно нападали на епископа и его спутников и таким образом мешали им распространять католичество и захватывать земли туземцев. Тогда Альберт для защиты от язычников порешил иметь под руками постоянное войско; для этой цели он вызвал из Германии несколько сот новых крестоносцев и в 1202 г. образовал из них орден, который получил название Ливонского, или меченосцев. Цель этого ордена: всю жизнь мечом водворять католичество между литовско-финскими языческими племенами, а потому на гербе рыцарей сего ордена был изображен на белом фоне крест, опирающийся на меч.

В 1203 г. папа Иннокентий III своею буллою утвердил этот орден и подчинил его епископу.

После основания Ливонского ордена дела миссионеров пошли вперед быстрыми шагами: сначала покорены были и обращены в католичество ливы, а затем летголы (латыши) и часть земголы.

Во время этих завоеваний ливы и летголы часто обращались за помощью к русским князьям; но те, вследствие внутренних беспорядков в собственных землях, не могли им помочь. Правда, есть известие, что полоцкий князь Владимир, по просьбе ливов, пошел было против немцев, но, по словам Генриха Латыша, не имея хорошего вооружения, ничего не сделал. Другой русский князь, именно брат Мстислава Удалого, по имени тоже Владимир, сидевший в Пскове, по просьбе ливов и летголов, также ходил на немцев, но тоже безуспешно; впоследствии, как сообщают хроники, он сошелся с епископом Альбертом и выдал свою дочь за его брата Дидриха[55].

Покоривши летголу и ливов, Альберт и рыцари обратились против эстов, но тут им пришлось встретиться с народом более крепким и сильным, а потому между крестоносцами и эстами произошла отчаянная борьба, во время которой проповедники евангельского учения в жестокостях превзошли самих себя: они, как и в Ливонии, десятками сжигали селения эстов и тысячами вырезывали жителей, не щадя ни пола, ни возраста. Но и эсты не оставались в долгу и отплачивали миссионерам тою же монетою: по словам источников, они, захватив в плен немцев, сжигали их живыми на кострах, мучили, калечили, четвертовали, сдирали кожу, вешали, топили и т. и.[56] Словом, борьба началась на жизнь и смерть. Но с течением времени эсты стали ослабевать, тогда как противники постоянно усиливались вследствие все большего и большего наплыва из западной Европы новых партий крестоносцев. Поэтому эсты, подобно ливам и латышам, стали просить помощи у русских. В 1216 г., или около этого, на защиту их выступил было тот же князь Владимир полоцкий, который выступал на защиту ливов и латышей, но, к несчастию, во время похода скончался. В 1218 г. подали эстам помощь новгородцы: в продолжение двух лет они наносили рыцарям такие чувствительные поражения, что те сначала отступили, а затем и совсем покинули Эстонию.

Ливонский орден, ослабленный успехами новгородцев, обратился за помощью к датскому королю Вальдемару II. В 1219 г. датское войско высадилось в Эстонии; за этим последовал ряд побед над эстами и завоеваний их поселений. Но тут рыцари ордена поссорились с датскими крестоносцами за завоеванные эстонские области: датчане вместо того, чтобы покоряемые земли уступать рижскому епископу Альберту и ливонским рыцарям, как было поставлено в условии, когда рыцари приглашали к себе датчан, стали брать себе их. Дело дошло до папы. Папа решил так: кто первый окрестит какое-нибудь эстонское селение, тот и будет владеть им, то есть если первые датчане окрестят, то они будут владеть, а если рыцари, то рыцари будут владеть. Отсюда произошли в высшей степени комичные эпизоды. Датчане и рыцари пустились вперегонку захватывать и крестить селения эстов. Ради скорости и те и другие нередко, прибегши в какую-нибудь деревню, сгоняли жителей к реке или пруду и разом крестили человек полтораста или двести, обозначивши новокрещеных одним именем. Но в этой конкуренции датчане при всем своем старании по большей части проигрывали, то есть они меньше успевали захватить и крестить селений: у них меньше было священников, чем у рыцарей. Тогда датчане, чтобы не отстать от рыцарей и не дать им возможности захватить все селения эстов, стали посылать церковных служителей с святою водою, которые, окропивши ею одну деревню и пометивши ее собственным знаком (что они принадлежат датчанам), неслись к другой и т. д. Очень часто случалось, что датчане и католические священники рижского епископа и рыцарей сталкивались в некоторых селениях и тогда начиналась ругань, которая скоро потом переходила в потасовку, и дело обыкновенно оканчивалось довольно увесистыми оплеухами и кровавыми зуботычинами.