Литовский лабиринт - [9]

Четвертый „Саюдис“ возник после освобождения Литвы от фашистов. Он вновь ратовал за независимую демократическую Литву, толерантность в обществе и т. д. Но на самом деле он также был использован в качестве прикрытия гнусных преступлений против человечности. Это не случайно. Первыми „активистами“ движения (а точнее вооруженного сопротивления) за независимую послевоенную Литву стали в основном лица, виновные в массовых расправах над евреями, так называемые „zydsaudziai“ (дословно „расстрельщики евреев“). Недавно в Литве была обнародована цифра: оказывается, треть так называемых партизанских командиров участвовала в расстрелах евреев (см. „Литовский курьер“. 02.12.2010. „Оборотная сторона полуночи“).

Для „расстрельщиков евреев“ не было пути ни на Запад, к американцам, ни на Восток, к советским. В силу этого они пошли на сотрудничество с нацистами. Известно, что немцы из этих убийц готовили первых литовских „партизан“, вооружали и забрасывали их на территорию Литвы. Таким образом, в августе 1944 г. были переброшены 25 подготовленных нацистами агентов, которые должны были создать сеть партизанских отрядов. Всего в 1944 г. было внедрено 60 подготовленных абвером и гестапо агентов. Нацисты щедро снабдили их вооружением. Только в том же 1944 г. литовские националисты получили от них 2400 пулеметов, 14 тысяч автоматов, 20 тысяч винтовок,

15 тысяч пистолетов, 3 миллиона патронов и т. д.

Вместе с тем следует признать, что впоследствии ряды „лесных братьев“ пополнила литовская молодежь, не принявшая советскую власть и с оружием в руках пытавшаяся восстановить независимость Литвы. Надо честно признать: в послевоенной Литве ускоренная „советизация“ не всем пришлась по душе. Особенно если учесть, что она нередко проводилась без учета особенностей национального менталитета и исторических особенностей становления литовского хозяйствующего субъекта.

Вооруженное сопротивление советской власти в послевоенные годы приняло довольно широкие масштабы. В партизанской военной хронике, составленной Альгисом Рупайнисом (Algis Rupainis) утверждается, что весной 1945 г. в Литве действовало около 30 тысяч партизан.

В феврале 1949 г. в лесах между Байсёгалой и Радвилишкес состоялся так называемый съезд партизан Литвы. 10 февраля на этом съезде было принято решение о создании Движения борьбы за свободу Литвы (Lietuvos Laisves kovos sjudis). Был избран совет этого Движения, объединивший окружных командиров нелегальных военных общественных группировок („лесных братьев“). Председателем Президиума этого совета был избран Йонас Жемайтис, бывший офицер литовской армии. 16 февраля 1949 г. совет Движения борьбы за свободу Литвы принял Декларацию о принципах будущего устройства Литовского государства („Lietuvos Laisves Kovos Sjudzio Taryba deklaracija“).

Провозглашаемые в этой декларации принципы в основном были действительно демократичными. Но методы, которыми пытались добиться своей цели „лесные братья“, не имели ничего общего с этими принципами. Деятельность лесного „Саюдиса“ закончилась в 1953 г. вместе с разгромом националистического подполья.

Тем не менее, об этом периоде литовской истории следует рассказать несколько подробнее. Многие, видимо, видели фильм литовского режиссера Жалакявичюса „Никто не хотел умирать“, который показал накал политического противостояния в послевоенной Литве. Я добавлю лишь три эпизода, характеризующих это противостояние.

В 1949 г. маленький литовский городок Утену, где проживала наша семья, потрясла страшная весть. Ученик одиннадцатого класса литовской гимназии Антанас Крауялис (Antanas Kraujelis) перед тем, как уйти в лес, в банду националистов, совершил три политических убийства. Он смертельно ранил директора гимназии, в которой учился. Кстати, директор преподавал литовский язык и историю. Потом Крауялис постучал в окна домов, где жили завпартка-бинетом (завбиблиотекой) и завсберкассой, и расстрелял их в упор.

В лесу Крауялис взял себе псевдонимы „Pabaisa“ и „Siaubuenas“ (примерно „Страх“ и „Ужас“). Скрывался он вплоть до марта 1965 г., пока не застрелился, будучи раненным сотрудниками милиции и КГБ. Все эти годы он промышлял грабежами сельских магазинов и отсиживался на хуторах. Назвать его борцом за свободу Литвы язык не поворачивается. Убить двух беззащитных женщин и учителя, учившего его родному языку, — это просто бандитизм.

Но были и другие примеры. Примерно в 1950 году в лесах под Утеной была захвачена раненая девушка, так называемая партизанка. Она ушла в лес из гимназии. В больнице девушка наотрез отказалась принимать пищу и предпочла умереть. Мать рассказывала о ней со слезами на глазах: „Молодая, ей бы жить, да жить, а она выбрала смерть!“

И еще один факт. Где-то в начале 1950-х годов осенью пропал истопник райкома партии, литовец, поехавший в лес за дровами. Нашли его только весной, замученного, всего обмотанного колючей проволокой. У него остались две дочери. Они жили недалеко от нас. Я до сих пор помню печальные глаза этих девочек. Они лишились кормильца. Заслужил ли такую страшную смерть их отец только потому, что был истопником у коммунистов? В Утене тогда была страшная безработица, и каждая семья выживала, как могла. Устроиться на любую работу было счастьем.