Литовский лабиринт - [11]

В ходе разговора возник спорный вопрос, и Петкявичюс стал искать то ли фотографию, то ли документ, который бы подтвердил его слова. Тогда, между прочим, он и показал мне скрепленные бумаги и сказал, что, есть „черный сценарий“. Писатель рассказал, что получил его за небольшую плату от бывшего полковника КГБ Литовской ССР.

Петкявичюса в разговоре интересовали подробности о том, что происходило в 1990–1991 гг. в ЦК КП Литвы и в ЦК КПСС. Видимо, это ему было необходимо для очередной книги. Таких встреч, как со мной, у Петкявичюса, несомненно, была не одна. Все факты, которые он использовал в своих произведениях, писатель тщательно проверял, рассматривая их через призму свидетельств нескольких очевидцев. Одним словом, поговорили мы в ту ночь по душам, выпили несметное количество чашек кофе и кое-чего еще. Утром писатель на своих стареньких „Жигулях“ отвез меня к зданию суда. Больше я его, к сожалению, не видел.

Но вернемся к истории создания „Саюдиса“. Дополнительные сведения по этому поводу обнародовал в своих воспоминаниях Валентин Лазутка, во времена перестройки директор Института философии и одновременно секретарь парткома Академии наук Литовской ССР. В силу своего партийного положения весной 1988 г. Лазутка оказался непосредственным участником событий, предшествующих созданию „Саюдиса“.

Лазутка вспоминает, что весной 1988 г. весьма активизировалась деятельность сотрудников КГБ, курирующих Академию наук. В ЦК Компартии Литвы работу по созданию движения „Саюдис“ возглавлял секретарь ЦК Лёнгинас Шепетис, с которым Лазутке по долгу службы приходилось неоднократно контактировать. Однажды Лазутка стал свидетелем телефонного разговора Шепетиса с помощником Александра Яковлева по поводу необходимости создания движения за перестройку в Литве.

За несколько часов до начала учредительного собрания по созданию инициативной группы „Саюдиса“, во Дворце ученых в Веркяй состоялась узкое полусекретное совещание, посвященное этому событию. На нем присутствовал Шепетис и сотрудник Отдела науки ЦК КПСС. На учредительном собрании „Саюдиса“ в зале Академии наук Литовской ССР московский гость не появился. Однако у Лазутки сложилось мнение, что партийные органы в вопросах создания „Саюдиса“ играли второстепенную роль. Главной „скрипкой“ был КГБ.

Окончательно роль КГБ в создании „Саюдиса“ Лазутка уяснил, когда он как первый секретарь Вильнюсского ГК КПЛ/КПСС в октябре 1990 г. встретился с вновь назначенным председателем КГБ Литовской ССР Ромуальдасом Марцинкусом, направленным в Литву из Москвы.

В ходе доверительного и откровенного разговора Марцинкус заявил Лазутке: „КГБ Литовской ССР действует не самостоятельно и не по своей инициативе, а он осуществляет указания руководителей КГБ СССР и ему дано прямое указание быть в подчинении у Ландсбергиса, выполнять его указания и не иметь никаких связей с остатками организаций Советской власти. Что касается нашей партии, то ему велено не снабжать нас никакой информацией и не получать таковой от нас“.

В заключение беседы Марцинкус добавил: „Я выполняю приказ из Москвы, лично Крючкова, и не больше“. (См. V. Lazutka. „Kaip buvo kuriamas“ „Sgjuedis“. „Karstas kommentaras“. № 13, 2007 и V. Lazutka. „Sausio 13-ojo zvilgsnis kitu kampu“. „Karstas kommentaras“ № 1, 2008).

Между тем известно, что бывший Председатель КГБ СССР Владимир Александрович Крючков до конца жизни остался на советских позициях. Тем не менее, некоторые его поступки в период перестройки не поддаются логическому объяснению. Прежде всего, непонятно поведение Крючкова в ситуации, когда в 1990 г. КГБ получил сведения о том, что Яковлев „занимал выгодные для Запада позиции, и Запад мог на него твердо рассчитывать в любой ситуации“.

Доложив об этом Горбачеву, Крючков согласился с явно абсурдным предложением Генсека побеседовать на эту тему с Яковлевым. Когда же беседа закончилась ничем, Крючков вновь согласился со странной реакцией, а точнее отсутствием реакции Горбачева на сообщение о том, что разговор результатов не дал.

Спустя некоторое время Крючков вновь доложил Горбачеву о том, что по линии разведки и контрразведки поступили материалы, свидетельствующие, что во время переговоров в Рейкьявике и на Мальте Генсек говорил о смене политического строя в СССР, о коренном пересмотре отношений между западными странами и СССР, а также дал согласие на сдачу ГДР (См. „Десять лет, которые потрясли…“. М.: Вагриус, 2002. С. 37).

Горбачев ограничился вопросом: „А где вы это достали?“ Крючков сослался на свои источники. Президент буркнул: „Ну, мало ли что там пишут…“. И вновь Крючков, как глава органов безопасности не сделал должных выводов. Интересно, как поступил бы в подобной ситуации директор ФБР США? Ведь если бы Крючков в 1990 г. или в 1991 г. публично озвучил лишь некоторые факты предательской политики Генсека и Президента, то, возможно, история нашей Родины развивалась бы по-другому. И Горбачев доживал бы жизнь в тюремной камере.

В этой связи несколько слов о публичных выступлениях Крючкова. Он выступал на XXVIII съезда КПСС (июль 1990 г.), когда вопрос стоял, тем ли путем идет страна? Выступал на апрельском (1991 г.) Пленуме ЦК КПСС, когда стоял вопрос об отстранении Горбачева от должности. Выступал Владимир Александрович и в декабре 1990 г. на IV съезде народных депутатов СССР, когда Сажи Умалатова предложила выразить недоверие Горбачеву. 17 июня 1991 г. Крючков на закрытом заседании Верховного Совета СССР вновь говорил о внешних силах, активно действующих по созданию бедственного положения в стране. Даже озвучил секретную записку Юрия Андропова 1977 г. об агентах влияния Запада.