Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг. - [76]

.

В 1942 г. из 251-го батальона полиции дезертировали 16 полицейских, а уже только за 23–25 января 1943 г. из него самовольно устранились 16 полицейских и 5 младших унтер-офицеров^{473}. В конце концов 31 января 1943 г. приказом руководства немецкой полиции в Литве, 251-й батальон (командир капитан Пятрас Назарас — Petras Nazaras) был расформирован и включён в состав 2-го полицейского батальона^{474}. 3 февраля 1943 г., перед отправкой одного литовского батальона на Восток, из него сбежал 171 человек. 56 полицейских суд СС и полиции приговорил к тюремному заключению, а одного — к расстрелу^{475}. После оглашения 6 июня 1943 г. приказа директора Департамента полиции В. Рейвитиса об амнистии более половины дезертировавших вернулось на службу. Всего же до 17 марта 1944 г. дезертировали 2300 полицейских, из них 430 были пойманы и наказаны.

К позорящим литовскую полицию дезертирам В. Рейвитис предлагал применять строгие санкции, вплоть до расстрела, что положительно бы подействовало на остальных^{476}. Кроме того, он предлагал создать в Каунасе штрафную роту, в которой бы под строгим контролем проходили бы службу недисциплинированные, непослушные полицейские, а срок нахождения в роте зависел бы от тяжести проступка.

На основании приказа офицера суда СС и полиции В. Рейвитис 13 января 1944 г. издал указ, устанавливающий, что если оставивший самовольно службу полицейский сам возвращается на службу, то он не арестовывается (ему разрешается выполнять служебные обязанности), но насчёт его побега немедленно проводится служебное расследование и отзывается его поиск. Материалы дознания передаются в суд СС и полиции, который, учитывая добровольное возвращение, смягчает наказание. Распоряжением командира немецкой полиции порядка в Литве от 26 февраля 1944 г. дезертиры литовских батальонов полиции и учреждений полиции вычеркивались из списков через два месяца со дня их самовольного ухода, если в течение этого времени они не были арестованы, а дело прекращено^{477}. Поиски дезертиров с помощью литовской полиции не давали желаемых результатов, потому что продолжающие служить полицейские поддерживали тесные связи со своими дезертировавшими товарищами. Суд СС и полиции очень медленно рассматривал дела дезертиров, а это отрицательно сказывалось на дисциплине.

Не доверяя литовцам, в 1943 г. немцы в некоторые участки литовской полиции и почти во все волостные управы определили своих представителей.

Ещё в начале войны руководство немецкой полиции проинформировало Департамент литовской полиции о том, что всё находящееся в распоряжении литовской полиции и используемое на службе имущество (автомобили, лошади, повозки, велосипеды, оружие, боеприпасы, форменная одежда и др.) и в дальнейшем остаётся в распоряжении литовской полиции и без ведома Департамента его никому нельзя передавать^{478}. До августа 1943 г. (в течение двух лет) для обмундирования 5600 тысяч литовских полицейских со складов немецкой полиции было получено:

Шинели — 5370 ед.

Мундиров — 5500 ед.

Верхних штанов — 5500 ед.

Разной обуви — 3196 пар

Подмёток — 2911 пар

Рубашек — 4330 шт.

Нижних штанов — 1380 шт.

Шерстяных носков — 4080 пар

Летних портянок — 1250 пар

Шерстяных перчаток — 291 пар

Как видно из вышеприведённых статистических данных, немецкое руководство не очень обращало внимание на материальное обеспечение «дружественной» полиции занятой страны. Особенно не хватало обуви, без которой литовский полицейский не мог добросовестно выполнять свои функции. В феврале 1944 г. офицер связи литовской полиции при штабе командира немецкой полиции порядка в Литве, директор Департамента полиции В. Рейвитис в своём служебном сообщении руководителю СС и полиции в Литве жаловался, что литовская полиция недостаточно обеспечена обувью, верхней одеждой и нижним бельём. Если в 1942 г. литовская полиция получила 411 пар сапог, то в 1943 г. — только 205 пар. 1362 человека совсем не получили обуви^{479}.

Особенно не хватало форменной одежды. Можно было видеть полицейских, одетых в старую униформу литовской полиции (синюю), в бывшую униформу литовской армии, в старую униформу СС, в старую униформу немецкой полиции. Не хватало брюк. Выбор головных уборов был достаточным. Получаемая униформа была достаточно изношенная, около 25% было рваной, другая часть была рассчитана для низкорослых людей. Иногда чины литовской полиции со стороны мало чем отличались от военнопленных^{480}.

> Опознавательный знак головного убора сотрудника литовской полиции

Особенно литовской полиции не хватало транспортных средств. Ещё ранней осенью 1941 г. в её распоряжении для выполнения служебных обязанностей было: 750 лошадей, 1000 велосипедов, 40 мотоциклов, 10 легковых автомобилей и 10 грузовиков^{481}. В то время осенью 1943 г. литовская полиция имела следующее число транспортных средств:

Сорт … Служебных … Личных

Грузовиков … 6 … —

Легковых автомобилей … 34 … 2

Мотоциклов … 48 … 2

Велосипедов … 121 … 339

Лошадей … 21 … 490

Состояние почти всех — и служебных, и личных — транспортных средств было технически слабое, не хватало запасных частей, покрышек. Особенно не хватало грузовиков. Из-за их нехватки при нападении партизан было невозможно перебросить подкрепление. Очень не хватало бензина и масел. Бензина выделялось 5 литров на одну машину в месяц. С самого начала войны литовская полиция не получила от немцев ни одного транспортного средства