Литовские народные сказки - [101]

— Поедешь ли ты со мной?

Эляните говорит:

— Если, пан, обещаешь не резать барашка, так поеду, а если будешь резать, так я не поеду.

Ну, и обещал, что не будет резать: «Только ты езжай». Она села в карету, а барашка уложила на колени. И король привез их в свой дом. Он устроил свадьбу и женился на этой Эляните. Через год Бог дал им ребенка.

Ну, и ведьма была у этого короля. Эта ведьма сказала Эляните:

— Невестушка, ты бы умылась! Ты уже употела. Я истоплю баню, будешь чистая.

Ведьма истопила баню, выкопала яму под порогом, насыпала горящих углей. Кок только Эляните пошла, шагнула через порог бани — так и упала на горящие угли. Она стала уткой и улетела в окошко. А ведьма превратилась в Эляните.

А ребенок уже хочет кушать, плачет, плачет. Ведьма как будто кормит его, наложила пакли себе за пазуху. Барашек сказал:

— Дайте мне поносить этого ребенка.

Ну, он взял этого ребенка поносить, побежал к морю, принес его. Ну, и летела стая уток. Барашек сказал:

Вы уточки, вы крякушки, вы крякушки!

Нет ли пани-королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки?

Дитя плачет, кушать хочет.

Эти утки, первый полк, сказали:

Здесь нет королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки.

Летела другая стая. Барашек опять причитывал:

Вы уточки, вы крякушки, вы крякушки!

Нет ли пани-королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки?

Дитя плачет, кушать хочет.

Эти утки опять ответили:

Здесь нет королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки.

Летела третья стая уток:

Вы уточки, вы крякушки, вы крякушки!

Нет ли пани-королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки?

Дитя плачет, кушать хочет.

Опустилась эта Эляните, сбросила перья, покормила дитя. Барашек взял ребенка, а она опять улетела вместе с теми утками. Барашек принес ребенка: пока он не хочет кушать — молчит, смеется, веселый. Когда хочет кушать, опять плачет, никто не может его успокоить. Барашек опять сказал:

— Дайте мне снова поносить это дитя.

Снова он прибежал к морю, опять принес этого ребенка. Летела стая уток, барашек снова причитывал:

Вы уточки, вы крякушки, вы крякушки!

Нет ли пани-королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки?

Дитя плачет, кушать хочет.

Утки снова ответили:

Здесь нет королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки.

Другая стая уток летела. Он сказал:

Вы уточки, вы крякушки, вы крякушки!

Нет ли пани-королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки?

Дитя плачет, кушать хочет.

[Утки] улетели. Третья стая уток летела. Он опять причитывал, тот барашек:

Вы уточки, вы крякушки, вы крякушки!

Нет ли пани-королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки?

Дитя плачет, кушать хочет.

Ну, и Эляните опустилась, перья сбросила, покормила дитя. Барашек принес [его] домой. Когда дитя не хочет кушать, оно спокойное. Когда хочет кушать, снова начинает плакать. А ведьма догадалась, что он относит дитя к морю и [мать] его кормит. Ведьма стала требовать, чтобы зарезали барашка: она покушает мяса и станет здоровой. Королю жалко: такой красивый барашек. Но [ведьма] захотела зарезать. Она велела мыть корыта, поточить острый нож для барашка. А барашек стал плакать. Он сказал:

— Дайте мне поносить дитя в последний разочек.

Барашек взял ребенка. А король думает, что тут такое, что дитя перестает плакать, когда барашек его берет, а когда не берет, дитя снова плачет. Король решил последить за барашком.

Барашек взял дитя, отнес к морю и снова стал причитывать. Летела стая уток, он снова звал:

Вы уточки, вы крякушки, вы крякушки!

Нет ли пани-королевы, королевы,

Этого дитя матушки, матушки?

Дитя плачет, кушать хочет.

Он причитывал снова и снова. Ну, Эляните опустилась, стала кормить [дитя]. Он сказал:

Эляна, сестра, Эляните, Эляните.

Иди скорей — дитя плачет, дитя плачет!

Кушать хочет, кушать хочет!

Пан собрался меня зарезать, меня зарезать:

Слуги уже моют корыта, моют корыта,

Прислужники ножи точат, ножи точат.

Она ответила:

Скажи пану королевичу, королевичу,

Пускай свяжут шелков невод, шелков невод,

Пусть поймают белу рыбу, белу рыбу!

Она станет королевой, королевой

Деточки матушкой, матушкой!

Король услышал, что так причитывают, связал шелков невод, пошли в море ловить, поймали белую рыбу.

Он пригрозил ведьме и велел превратить ее [рыбу] в человека. Ведьма превращала [ее] и в кошку, и в собаку, и в свинью. А король пригрозил:

— Сейчас срублю голову, если не превратишь в такую, какая была!

Ну, она превратила [рыбу] в Эляните, а барашка — в Йонукаса.

Король велел намазать жеребца дегтем. Намазали, привели. Ну, король сказал:

— Пойдем, посмотрим — купили молодого жеребца — красивый или нет.

Она вышла.

— Погладь, нежна ли шерсть.

Как только [она] погладила — и прилипла.

Сказал:

— Ударь второй рукой — отстанет!

Ударила второй рукой — и вторая прилипла. Ударила ногами — и ноги пристали. Король сказал:

— Беги, вороной, на куски разорви [ее], в реке искупайся, на красивом лугу поваляйся и прибеги!

Жеребец убежал, разорвал [ведьму], искупался, повалялся и прибежал.

Король жил с Эляните и с Йонелисом; все [жили] хорошо.

К 1.2.1.8. + 1.2.1.12. / AT 450 + 405. Эляна Казюнене, волость и уезд Биржай. Зап. Эляна Каралюте, 1950. LTR 2787/149/.

Сюжет о жене, превратившейся в утку, бытует самостоятельно (записано 9 вариантов) и в соединениях с сюжетами, в которых изображается преследуемая падчерица. К сюжету о брате-барашке он присоединен в 13 вариантах. В них брат-барашек занял место слуги, который обычно носит дитя к матери.