Литконкурс Тенета-98 - [25]

Некоторое время он так и сидел на полу в нелепой неудобной позе, глядя куда-то в одну точку и беззвучно шевеля губами. Потом словно очнулся, встал и медленным, но твердым шагом, словно загипнотизированный, подошел к столу. Осторожно прикоснулся к книге, но тут же отдернул руку. Некоторое время постоял, глядя на нее и словно собираясь с духом, потом вдруг схватил ее в руки и выбежал из комнаты.

— Что он там увидел? — спросил Сергей Львович у Василия, когда тишина стала совсем невыносимой.

Василий сидел ближе всех к Саше и видел, что тот читает. Вопрос, впрочем, был риторический — все и так прекрасно поняли, _что_ он там увидел.

Василий обвел всех взглядом и усталым, безразличным голосом подтвердил общую догадку:

— Буря мглою небо кроет…

* * *

Сергей Львович сидел за столом, а Надежда Осиповна — на диване у стены. Оба молчали, бессмысленно глядя куда-то в пустоту. Тишина ощущалась почти физически — как нечто липкое и вязкое, повисшее в комнате. Только ходики на стене не смущались всеобщим молчанием и продолжали упрямо отстукивать секунды.

Наконец в комнату вошел Василий Львович. Все выжидающе посмотрели на него.

Полковник скользнул взглядом по стенам и совершенно бесцветным голосом доложил:

— Заперся у себя. Читает. Разговаривать не хочет…

Потом прошел по комнате, встал у камина и добавил:

— Я навел справки в Центральной Справочной Системе.

— И что?

— Судя по всему, это издание 2018 года, — он грузно опустился в кресло и закончил, — 382 страницы, 18 иллюстраций, с предисловием и подробной биографией…

Настенные часы пробили три раза.

— Три часа ночи, — устало констатировал Сергей, посмотрев на сидящего напротив Василия. Надежда Осиповна по-прежнему сидела на диване у стены — даже позу не сменила.

Полковник кивнул, и вновь надолго установилась тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Наконец Василий поднял голову и спросил:

— Это ведь Вы ее подбросили?

— Кого?

— Не притворяйтесь идиотом, Сергей Львович. Книгу, что же еще…

— За кого Вы меня принимаете?!

— Тогда откуда ж она здесь взялась?

Сергей пожал плечами:

— Здесь когда-то был музей Пушкина. Наверное, книга осталась с тех времен — ее просто не заметили…

Василий несколько секунд пристально смотрел на собеседника, потом вздохнул:

— Впрочем, теперь-то уже все равно…

Он опять надолго замолчал, потом проговорил:

— Что ж, по крайней мере теперь ясно, в чем была наша главная ошибка…

— В чем же?

— Мы недооценили "человеческий фактор". На роли родных набрали дилетантов — людей, которые были осведомлены о сути эксперимента и согласны потратить на него несколько лет своей жизни — а нужно было привлекать профессиональных актеров и психологов. Чего стоят хотя бы «шуточки» нашей "Арины Родионовны", которая начала рассказывать о полетах на Сириус и колониях на Веге, когда у нее кончился запас «нормальных» сказок…

— Да, — кивнул Сергей, — или рассказывала сказки стихами Пушкина…

— Да и Вы тоже хороши! По-моему, Вы слишком привязались к мальчишке — и начали делать глупости…

— А Вы думаете, легко каждый день изображать злого папашу? Думаю, даже профессиональные артисты не смогли бы обманывать его слишком долго…

— Об этом-то я и говорю, — усмехнулся Василий. — Вы начали его жалеть…

— Жалеть… — повторил Сергей. — А Вы сами-то пытались хоть раз представить себя на его месте, полковник?

— На месте подопытного кролика?

— Хуже! На месте человека, за которого все давным-давно решено…

— А почему Вы думаете, что наше место чем-то лучше? — насмешливо посмотрел на него Василий.

Сергей пристально посмотрел ему в глаза. Губы сложились в горькую усмешку:

— Ну да, ведь именно это мы и собирались выяснить…

— Вот-вот. А Вы испугались узнать правду — и решили форсировать события…

— Идите Вы к черту! — разозлился Сергей. — Оставьте свои дешевые приемчики для кого-нибудь другого! Тоже мне, комиссар Мегрэ!

Они опять надолго замолчали.

Первым тишину нарушил опять Василий:

— Ну, так что будем делать?

— Можно подумать, у нас есть варианты… — хмыкнул Сергей.

— Да, есть. Как минимум два: можно солгать, а можно рассказать правду.

Сергей помолчал.

— Я думаю, ничего правдоподобного соврать все равно не удастся, — так что я за второй вариант.

— Ну, почему же не удастся? — возразил Василий. — Можно, например, придумать что-нибудь а-ля Нострадамус — дескать, жил-был давным-давно на земле великий чародей и пророк, который и предсказал Саше его судьбу.

— И заодно написал все его стихи… — усмехнулся Сергей.

Они опять помолчали.

— Хорошо, — согласился Василий. — Вариант с «Нострадамусом» не проходит. Тогда… — он вдруг замолчал, глядя на дверь.

На пороге стоял Саша. Медленно, словно во сне, мальчик вошел в комнату, взобрался на стул и положил перед собой злополучную книгу. В комнате стало тихо, как в могиле. Саша смотрел куда-то в пространство перед собой, а все остальные смотрели на него. Слышно было, как в соседней комнате муха бьется головой о стекло…

Наконец Саша поднял голову и посмотрел на Сергея Львовича. Совершенно спокойным и даже безразличным голосом (кто знает, чего стоило ему это спокойствие!) он спросил:

— Папа, а… про тебя тоже есть такая книга? — и тут же опустил взгляд, словно боясь прочесть ответ в глазах отца.