Литерный А. Спектакль в императорском поезде - [29]

Не успевают отгреметь аплодисменты Государственного совещания, как немцы начинают наступление на Ригу и в три дня берут её (21 августа). Причина понятна: русские войска митингуют; половина, помитинговав, уходит с фронта, обрекая на бедственное отступление своих более стойких соседей. Ещё немного — и немцам откроется путь на Псков и Петроград. Корнилов во всём винит Советы и приходит к убеждению, что нужно немедленно действовать: раздавить Советы в их злосчастном гнезде, в Петрограде. Его поддерживает Савинков, который даже специально совершает визит в Ставку (22 августа), чтобы обговорить с Корниловым политическую сторону операции.

Уверенный в том, что действует в согласии с другими триумвирами, Корнилов отправляет на Петроград наиболее надёжные войска, из коих на скорую руку сколочена Отдельная петроградская армия. Основу группировки составляет 3-й конный корпус; общее командование возложено на генерал-лейтенанта Крымова. Идейным обоснованием наступления на собственную столицу является известие о якобы намеченном на конец августа мятеже большевиков (в корниловском словаре большевик — синоним шпиона). Сведения получены от офицеров из круга генерала Алексеева. Тот же источник сообщает (это уже секретно, не для опубликования), что в Питере против Советов готовы выступить офицеры и юнкера, что они только ждут подхода надёжных войск с фронта, и что тайно руководит ими генерал Алексеев.

На четвёртый день после падения Риги, 25 августа, эшелоны Крымова начинают движение к Петрограду.

В это самое время в Ставке появляется неожиданный гость: некто Владимир Львов. Этот — ни чёрту кочерга ни Богу свечка: пробыл четыре месяца в должности обер-прокурора Святейшего синода, поссорился со всеми, в том числе и с Керенским; оказался не у дел. Зачем приехал в Могилёв — неизвестно; что наговорил Корнилову — непонятно. Однако Корнилов вдруг увидел дело так, что Львов — полномочный посланник из Петрограда и что он привёз санкцию на провозглашение его, Корнилова, диктатуры. Из Могилёва Львов мчится в Питер, вечером 26 августа влетает в Зимний дворец, прямо в кабинет Керенского (бывший кабинет императрицы) и что-то говорит министру-председателю. Что — неизвестно опять же, но у Керенского не остаётся сомнений: Корнилов идёт, чтобы свергнуть его, Керенского, арестовать и, быть может, повесить. Далее Керенский экстренно созывает министров, а пока они слоняются по углам Малахитового зала Зимнего дворца, в кабинете происходит разговор по прямому проводу с Корниловым. Это разговор глухого со слепым: один (Керенский) слышит только то, что даёт ему услышать его панический испуг, другой (Корнилов) не видит окружающей его реальности и думает, что говорит с нормальным человеком. В результате пяти минут иносказаний и недомолвок Корнилов укрепляется в уверенности, что Керенский готов передать ему всю полноту диктаторской власти; Керенский же бесповоротно убеждён: Корнилов точит нож на него, Керенского, и на всю демократию.

Засим Керенский бежит в Малахитовый зал, устраивает истерику перед министрами, добивается у них, оторопелых и растерянных, диктаторских полномочий, бежит к аппарату связи и начинает рассылать во все стороны громоносные приказы и воззвания, коими отстраняет Корнилова от командования, объявляет врагом народа и революции, ставит вне закона и тому подобное. Совершенно потрясённый содержанием получаемых в Могилёве телеграмм, Корнилов приходит к выводу, что Керенский продался Советам, большевикам, немцам и решает вести борьбу до конца (по-корниловски, то есть до полного своего поражения) и распространяет контрвоззвания, обвиняя правительство в измене. Это уже 27 августа.

Савинков в негодовании: триумвират рушится. Пр и-нимает от Керенского назначение на должность военного губернатора Петрограда и тем самым предаёт Корнилова.

Но через два дня ссорится с Керенским и уходит (лучше сказать, уносится) в отставку.

Тем временем 3-й кавкорпус движется к Петрограду со скоростью, какая возможна в условиях нарастающей неразберихи и хаоса. 28 августа, когда воздух наполняется телеграфным электричеством взаимных обвинений и проклятий, войска Крымова занимают Лугу, а передовые части подходят к Вырице. До Петрограда — шестьдесят вёрст.

И вдруг движение останавливается.

Крымов не выходит на связь с Корниловым.

29 августа: эшелоны стоят. Вокруг них бродят агитаторы от Советов.

30 августа Крымов бросает войска и едет в Петроград. Входит в кабинет Керенского, о чём-то ведёт разговор, потом выходит. Это видели свидетели. Потом происходит что-то, в результате чего Крымов попадает в Николаевский военный госпиталь и той же ночью отправляется в мир иной. Объявлено, что застрелился. Газеты печатают сообщения о назначении нового главковерха — Керенского — и наштаверха — Алексеева.

Оставленные в бездействии, а затем и лишившиеся руководства войска становятся лёгкой добычей агитаторов. Генералы и старшие офицеры (типа Полковникова) один за другим объявляют о своей верности «законному демократическому революционному правительству». Корнилов остаётся в пустоте, окружённый лишь несколькими сотнями преданных последователей и сторонников. 31 августа (труп Крымова только что остыл) из Петрограда в Могилёв выезжает генерал Алексеев. 1 сентября Алексеев осуществляет арест Корнилова и нескольких человек с ним.