Литературные первопроходцы Дальнего Востока - [52]
Преследуя стадо котиков, шхуна пошла на север, к «берегам Сибири», где вела промысел в течение трёх месяцев. Затем парусник повернул обратно на юг, к Иокогаме (там произошла история, описанная в рассказе «В бухте Йеддо»: юный, разгорячённый портовыми кабаками Джек вплавь добрался до своего судна, стоявшего на рейде). Другой биограф писателя, Расс Кингман, уточняет: морзверобои прошли «вдоль северных берегов Японии и Берингова моря». Если учесть, что под Сибирью понимались все российские земли к востоку от Урала, а Японии в тот период принадлежали Курильские острова, то становится очевидным: Джек бил котиков у берегов Курил, Камчатки и Командорских островов.
Здесь барражировали русские сторожевые крейсера, на которые так боялись наткнуться зверобои. Браконьерство у «берегов Сибири», согласно российским «Общим правилам рыболовства», было чревато конфискацией судна вместе с добычей и отправкой экипажа на каторгу на срок от пяти лет до пожизненного. Теоретически семнадцатилетний Джек мог угодить на сибирские рудники. Тогда мы бы имели совсем другого писателя.
В том же 1893 году, когда Джек Лондон добывал котиков у русских берегов, Редьярд Киплинг[285], ранее посетивший Японию, написал «Стихи о трёх котиколовах» («The Rhyme of the Three Sealers»), прописав в большой литературе юный Владивосток. Начинаются эти стихи так:
В оригинале – не «закон Сибири», а «закон московитов» – Law of the Muscovite; вместо не названных Киплингом Командор упомянуты некие острова в the Smoky Sea. Но дальше Киплинг упоминает смерть Беринга, случившуюся именно на Командорах, а один из героев его поэмы говорит, что к северу от 53-й параллели не действуют ни человеческие, ни Божьи законы. Командоры расположены как раз на 54-м и 55-м градусах северной широты, так что переводчики вполне точны в географии.
Один из фигурирующих у Киплинга браконьеров для маскировки идёт под русским флагом. Из-за этого другой браконьер вступает с ним в бой, не желая идти под конвоем «на верную смерть во Владивостокский порт» (…And lie for a rotting contraband on Vladivostock slip).
Дальше:
Впоследствии эту же тему Джек Лондон развил в рассказе «Исчезнувший браконьер» (1900) и романе «Морской волк».
«– Они и слушать нас не будут. Нарушили границу – и всё. Заберут нас и отправят на соляные копи. А дядя Сэм – как он об этом узнает? До Штатов ничего не дойдёт. В газетах напишут: “Мэри Томас”[287] исчезла со всем её экипажем. Вероятно, попала в тайфун в Японском море». Вот что скажут газеты и люди. А нас отправят в Сибирь, на соляные копи. И хотя бы мы прожили ещё пятьдесят лет, для всего мира, для родных и знакомых мы будем похоронены», – говорит один из матросов в «Исчезнувшем браконьере». Ему вторит другой: «Уж лучше умереть, чем попасть в Сибирь… Повезут тебя на соляные копи, и будешь там работать до тех пор, пока не подохнешь. И никогда не увидишь дневного света! Рассказывают, как одного парня приковали к напарнику, а тот взял да умер. А они ведь были наглухо прикованы друг к другу! А кого пошлют на ртутные копи, тот изойдёт слюной. Пусть лучше повесят, только бы не изойти слюной». О том же говорит один из героев «Морского волка»: «…Этот маленький чернявый проходимец Смок[288] – ведь он отбыл три года на сибирских соляных копях за браконьерство: охотился в русском заповеднике на Медном острове[289]. Его там сковали нога с ногой и рука с рукой с другим каторжником. Так вот на работе между ними что-то вышло, и Смок отправил своего товарища из шахты наверх в бадьях с солью. Только отправлял он его по частям: сегодня – ногу, завтра – руку, послезавтра – голову…» Тема не отпускала Джека и после: герой его рассказа «Неукротимый белый человек» (1910) тоже когда-то бил тюленей, но потом «шхуна, на которой он служил, была захвачена русским крейсером, и всю команду отправили на соляные копи в Сибирь». Ещё в одном рассказе, «История Джис-Ук» (1902), упомянут выходец из России Шпак, бежавший с ртутных рудников.
Даже если Лондон несколько сгущает краски, подобные сюжеты для тех лет – не редкость. Взять хотя бы историю шхуны «Генриетта» из Сан-Франциско, которая вела незаконный промысел в российских водах. Шхуну с грузом китового уса, моржовых клыков и шкур в 1886 году арестовал у чукотских берегов русский клипер «Крейсер». «Генриетту» включили в состав Сибирской флотилии под именем «Крейсерок» и отправили стеречь границы и котиковые лежбища. Осенью 1889 года «Крейсерок» у восточного берега Сахалина арестовал другую американскую шхуну – «Розу» – и повёл её во Владивосток. В проливе Лаперуза оба судна попали в шторм, потеряли друг друга из вида и погибли. Позже моряк Корсунцев, который находился на борту «Розы» и чудом спасся, свидетельствовал: шхуну выбросило на камни, у шлюпок началась свалка. Матрос Трапезников, призывавший американцев к порядку, получил удар в шею ножом…
Новая книга «Кристалл в прозрачной оправе» – уникальное, почти художественное и в то же время полное удивительных фактов описание жизни на Дальнем Востоке. «Я всего лишь человек, живущий у моря, – говорит автор. – Почти любой из моих земляков знает о рыбах, море, камнях куда больше, чем я. Но никто из них не пишет о том, о чем мне хотелось бы читать. Молчат и рыба, и камни. Поэтому говорить приходится мне».Книга вошла в шорт-лист премии «Национальный бестселлер».
Новое, дополненное издание документального романа «Правый руль». Автор — лауреат премии имени Ильи Кормильцева в номинации «Контркультурная публицистика», а также премии «Магистр литературы» в номинации «Большая проза». Роман неоднократно попадал в шорт-листы других литературных премий («Национальный бестселлер» и «НОС»). Дебютная книга Василия Авченко формально посвящена праворульному движению. Автор отслеживает зарождение и закат индустрии по продаже подержанных японских автомобилей, спасшей в свое время забытое федеральной властью Приморье.
«Глобус Владивостока» имеет подзаголовок-расшифровку: «краткий разговорник-путеводитель, сочинённый для иноязычных и инопланетных». Тут и сленг, и культовые точки, и фирменные блюда, и такие неожиданные фигуры, как, скажем, лейтенант Шмидт, Юл Бриннер, Семён Будённый и Даниил Хармс, тоже каким-то образом связанные с Владивостоком… Владивосток — город морской, вольный, полный авантюристов, офицеров, рыбаков, иностранцев. Какие-то отголоски здешних словечек можно отыскать в других дальневосточных городах, много общего легко найти с городами Сибири, а может, и с далёкими портами вроде Калининграда…
Много лет Александр Фадеев был не только признанным классиком советской прозы, но и «литературным генералом», главой Союза писателей, проводником политики партии в творческой среде. Сегодня о нем если и вспоминают, то лишь затем, чтобы упрекнуть — в отсутствии таланта, в причастности к репрессиям, в запутанной личной жизни и алкоголизме, который будто бы и стал причиной его самоубийства… Дальневосточный писатель Василий Авченко в своем исследовании раскрывает неполноту и тенденциозность обеих версий фадеевской биографии — «советской» и «антисоветской».
«Владивосток-3000» — фантастическая, но тесно связанная с реальными событиями киноповесть о существовании параллельного мира-пространства — города Владивосток-3000, в котором черты настоящего Владивостока слились с чертами его альтернативных, но нереализованных воплощений — от английского Порт-Мэя до китайского Хайшеньвэя. Владивосток-3000 — романтическая мечта о Тихоокеанской республике, где власть принадлежит морским офицерам. Мечта об идеальном городе-порте — свободном, экологически чистом, независимом, где никто не обращает внимание, с какой стороны у машины руль, а добыча даров моря из отрасли экономики превратилась во всеобъемлющую полумистическую республиканскую марикультуру. Киноповесть рассказывает о том, как попасть в эту Тихоокеанскую республику, можно ли попросить в ней политического убежища, как связаны между собой два мира — реально существующий Владивосток, воспетый Ильей Лагутенко в песне «Владивосток-2000», и удивительный Владивосток-3000, существующий на страницах одноименного произведения.
Писателя Олега Куваева (1934–1975) называли «советским Джеком Лондоном» и создателем «„Моби Дика“ советского времени». Путешественник, полярник, геолог, автор «Территории» – легендарного романа о поисках золота на северо-востоке СССР. Куваев работал на Чукотке и в Магадане, в одиночку сплавлялся по северным рекам, странствовал по Кавказу и Памиру. Беспощадный к себе идеалист, он писал о человеке, его выборе, естественной жизни, месте в ней. Авторы первой полной биографии Куваева, писатель Василий Авченко (Владивосток) и филолог Алексей Коровашко (Нижний Новгород), убеждены: этот культовый и в то же время почти не изученный персонаж сегодня ещё актуальнее, чем был при жизни.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Воспоминания участника обороны Зимнего дворца от большевиков во время октябрьского переворота 1917 г.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.