Литературная Газета, 6632 (№ 08/2018) - [7]

Правда, справедливости ради надо признать, что абхазы и юго-осетины стремились не из России и Союза, а, напротив, в Союз, – лишь бы подальше от Грузии.

Совсем другое дело – чеченские сепаратисты, с первых же шагов заявившие о своём «особом пути». Как и везде, впереди здесь также шагали интел­лектуалы.

В феврале 1990 года, когда генерал-майор Дудаев ещё мирно командовал в Тарту дивизией тяжёлых бомбардировщиков, не помышляя ни о какой политической карьере, группа местных неформалов объявила о создании Вайнахской демократической партии, своего рода Чеченском народном фронте.

(«Только в Вайнахской демократической республике, – говорилось в первом же их заявлении, – сможет наш народ достичь высоких целей, предопределённых историей!»)

У руля ВДП стоял поэт Зелимхан Яндарбиев, выпускник Высших литературных курсов, член Союза писателей СССР и экс-редактор детского журнала «Радуга». Его ближайшим сподвижником был журналист Мовлади Удугов, будущий министр печати дудаевского режима.

Сам «неистовый Джохар» появится на родине только в ноябре 1990-го, будучи приглашён опять-таки Яндарбиевым. Он же после гибели «неистового Джохара» и возглавит в 1996 году независимую Ичкерию и даже будет подписывать Хасавюртовские соглашения на равных с Ельциным.

А ведь я называю лишь главных героев, первых лиц «культурной революции», не упоминая о сотнях представителей советской интеллектуальной элиты, так или иначе её поддерживающих, создававших и тиражировавших мифы об угнетённых свободолюбивых народах и кровавом оскале советской военщины с сапёрной лопаткой наперевес.

Только в состав нового союзного парламента в 1989 году оказалось избрано 55 писателей, 32 артиста и режиссёра, 16 скульпторов и художников, 14 композиторов, 59 журналистов, свыше полсотни членкоров и академиков, а докторов наук – вообще не сосчитать; большинство из них, естественно, активно разделяли либерально-демократические убеждения.

Парадокс. Ведь интеллигенция, тем более творческая, обязана быть носителем гуманизма, сеять разумное, доброе, вечное; в этом, если угодно, её главная миссия. Однако подавляющее большинство советской интеллигенции и научно-творческой элиты конца 1980-х проповедовало совсем другие ценности, сея как раз, напротив, вражду и рознь.

(Когда в марте 1988-го, после Карабаха, Лигачёв собрал в ЦК цвет армянской и азербайджанской московских диаспор – артистов, писателей, учёных, художников, – никакого разговора не вышло. Единственный, кто сумел подняться над схваткой, был певец Муслим Магомаев. Все остальные – с ходу раскололись по национальному признаку.)

Вчерашние поэты, художники и режиссёры всячески раздували теперь атмосферу ненависти; вместо того чтобы искать силы в себе, шёл поиск внешнего врага, каковым, естественно, проще всего было выставить Москву. Причём чем ситуация в экономике становилась хуже, тем острее этот враг требовался.

И вот уже автор 15 поэтических сборников, ещё вчера переводившая Лермонтова на таджикский, Гулрухсор Сафиева, заламывая руки, кричит с трибуны о «поруганной северными варварами моей прекрасной темноглазой Родине». И плачут об утраченной национальной идентичности чукотские и якутские интеллигенты – жестокие колонизаторы вывезли их с родовых пастбищ, заставили жить в квартирах с ванной и завязывать галстуки.

Тема двурушничества отечественной интеллигенции и её неоднозначная, мягко говоря, роль в нашей истории – слишком глубока и обширна, чтобы раскрыть её походя, между делом; об этом можно писать отдельные книги.

Лидер молдавского Народ­ного фронта и ярый борец за румынизацию Иван Хадыркэ прославился, например, бравурным стихотворным циклом о бессарабском комсомольце-подпольщике Антоне Оника, замученном сигуранцей в 1930 году. (После победы независимости памятник его герою в Кишинёве будет столь же бравурно снесён сторонниками поэта.)

Видный деятель Армянского освободительного движения Зорий Балаян в повести «Белый марафон» воспел подвиг краскома Чубарова, уничтожившего последних белогвардейцев Камчатки, и даже на собачьих упряжках повторил путь его героической экспедиции.

Из-под пера Виталия Коротича – впоследствии редактора легендарного «Огонь­ка», главного «прожектора перестройки» – вышло с десяток книг, разоблачающих «капиталистические нравы» и «наглую антисоветчину». За последнюю из них с говорящим названием «Лицо ненависти» как раз в 1985-м он удостоится Госпремии СССР.

Будьте уверены: если б не перестройка, до конца своих дней эти люди продолжали бы петь осанны режиму, и дальше получая ордена, звания, премии.

Они не просто плевали на свои цепи, а ещё и верноподданно их вылизывали. Но вдруг ветра неожиданно задули в другую сторону…

Начиналось всё вполне благопристойно – с «Детей Арба­та», «Белых одежд» и ахматовского «Реквиема», а закончилось – реквиемом по ушедшей стране.

«Именно литература и искусство свернули на антисоветскую сторону многие доверчивые мозги, – искренне винится теперь Юрий Поляков. – Это были мощнейшие «антисоветики» (по аналогии с антибиотиками), убивающие в сердцах всё социалистическое».