Литературная Газета, 6621 (№ 46/2017) - [36]

Глазам моим навек привычней борозда,

И помнят пригоршни нагретое зерно,

И помнят песни певчего дрозда.

В городе не хватает воздуха, по мнению автора, город обеспечивает всем, но «не для души, а для тела». Поэт осознаёт себя как деревенского жителя, тесно связанного с природой. И это не просто красивая теория: Рустам Закуан – уроженец деревни Учалле Азнакаевского района Татарстана.

Способ восполнения жизненной энергии, сохранения и приумножения сил он видит в ощущении себя единым целым со своей Родиной:

А подышишь воздухом родным,

Да попьёшь водицы ключевой,

И как будто вновь стал молодым,

Вновь здоровый, бодрый и живой.

Родина – слово, к которому поэт прибегает как в глобальном, так и в локальном смысле. Путь домой – это и возвращение к земле, и дорога к отчему дому. Только вот:

Скрипит калитка, кособоко свешена,

И мамы нет, и дом стоит – ничей.

Мотив запоздалой любви к матери грустной ноткой звучит в сборнике «Голос колоса». «Мама, ты – маяк в моей судьбе», – пишет Закуан.

Сквозной образ в лирических стихотворениях – это образ подвесного мостика, места встречи и расставания, соединяющего прошлое с настоящим, мечты с реальностью. Любовная лирика Закуана пронизана трепетным, чистым и хрупким чувством. И всё же любовная лирика не является центральной в книге. Как характеризует своё творчество сам поэт:

Стихи мои – не соловья рулады,

Но вскрики горна, зов на смертный бой.

Жизнь оказывается совсем не такой, какой люди видят её в своих ожиданиях. «С теченьем лет надежды и желанья меняются с глобальных на простые». В детях и внуках каждый человек продолжается на земле. Тем ценнее посаженный при жизни сад, который будет скрашивать последние дни.

Во многом поэтика Закуана построена на противопоставлениях: жизни и смерти, Бога и шайтана (дьявола), деревни и столицы, честности и фальши, детства и зрелости.

Поэт сожалеет о быстротечности времени, жизнь сгорает, как поленница дров, и только одному Богу известно, «когда прервётся жизнь земная».

Кони-судьбы мчат куда-то…

Кто же выбрал тех коней?

И тем ценнее для Закуана сама жизнь, которой он не раз признаётся в любви. И держаться на плаву ему часто помогает творчество:

И покуда сердце терпеливо,

Одолею воду и огонь,

А подмогой будут ум пытливый,

Вдохновения крылатый конь.

Юлия Скрылёва

Всё кувырком

Всё кувырком

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Проза Татарстана

Мадина Маликова

Родилась в 1935 году в Сармановском районе Татарстана. Окончила Мензелинское педагогическое училище, затем Казанский педагогический институт. Почти четверть века работала в женском журнале «Азат хатын» («Освобождённая женщина») редактором отдела, ответственным секретарём.

Первую книгу рассказов издала полвека назад – в 1967 году. Автор девяти романов, тридцати книг. По её произведениям созданы радио- и телеспектакли, поставлены пьесы на сценах театров Татарстана.

Заслуженный работник культуры России и Татарстана, лауреат республиканской премии имени Габдуллы Тукая, премии Союза писателей Татарстана имени Гаяза Исхаки, премии Союза журналистов Татарстана имени Хусаина Ямашева. Награждена медалью ордена «За заслуги перед Республикой Татарстан».

– Поздно мне за красотой гоняться, не юноша, – сказал мой благоверный. – И «Копейка» подойдёт, была бы исправна.

– Копеечную машину покупать? И за это ты надрывался столько лет? – вскинулась я.

Мой Талгат и правда немолод, старше меня на десять лет, но зарабатывать ещё может. Нефтяник он, на месяцы уезжает вахтой в Сибирь. «Ну и дурак, – говорю я ему. – Кто же по доброй воле в ссылку едет?» И правда ссылка: приезжает оттуда как будто ссохшийся, немощный. Приходится месяц откармливать. Денег, правда, привозит ничего себе, хватает и долги отдать, и за учёбу дочери-студентки заплатить.

– Ну, абыстай*, всё, – сказал он наконец в один приезд. – Будь по-твоему. Тут на «девятку» хватит.

– А на «девяносто девятую»? – спросила я.

Муж опустил голову.

– Тогда придётся поднапрячься ещё... Но надо ли? Если только ты очень уж хочешь...

А почему бы мне не захотеть? Хоть я и простая учительница, но не хуже ж тех, которые только и умеют, что ловить богатеньких муженьков!

...Каких только машин в автоцентре нет – белые, красные, зелёные, оранжевые – в глазах зарябило. Какая покруче? Тут мне припомнилось диковинное слово «мурена», услышанное невзначай из уст парней в кожаных куртках.

– Хочу цвета «мурены», – сказала я твёрдо. – Созвучно моему имени.

А зовут меня Мунира, буквочку только передвинуть.

Супруг не привык перечить мне – купили мы заветную «девяносто девятую». Наконец-то и я почувствовала себя человеком. Стан держу прямо, голову высоко. И супруга, смотрю, как бы надули немного: кругленький стал, розов, в глазах искорки. В такой машине да с таким муженьком стала я украшением всех Набережных Челнов. Пусть таращат глаза!

Однако, как говорится, нет предела совершенству. Вычитала я в газете, что жены миллионеров и наряды подбирают под цвет машины. Раз в жизни и мне, наверное, можно!

Сели мы в машину, направились в самый дорогой бутик. И были там недолго. Вышли с покупкой, а машины нет!