Литературная Газета, 6607 (№ 29/2017) - [11]

И, как водится, получается,

В общем, поровну грусти с радостью…

Равновесие лета с осенью,

Иней в голову ранней проседью,

Сердце – тише, шаги – степеннее...

А любовь – как пора осенняя –

И светла, и чуть-чуть с грустинкою.

Словно полдень с сентябрьской дымкою.

* * *

Цвела в Ермоловке сирень,

Среди высоких гор долины

Летела в ночь и вдаль машина,

Оставив за горами день.

Мелькали вспышки дальних гроз

За горизонтом мирозданья.

Казалось – в тишине, в молчанье

Машина мчалась среди звёзд.

На землю падали цветы,

Сорило небо звездопадом,

Луны латунная лампада

Светло светила с высоты…

А я спешил к себе, под сень,

Где дом, где милых рук усталость,

И в мире всё перемешалось –

Дорога, звёзды и сирень.

Трехкнижие № 29

Трехкнижие № 29

Книжный ряд / Библиосфера

Поэзия

Владимир Андреев. Дали дома, Мичуринск, 2016 118 с.

«Дали дома» – это второй поэтический сборник известного мичуринского литературоведа, краеведа и преподавателя высшей школы Владимира Андреева.

В сборник вошло несколько циклов стихотворений: о родном городе, о Крыме, о друзьях и знакомых. Основная масса стихотворений этой книги – это стихи на случай и дружеские послания – неизменно тёплые и трогательные.

Интересен цикл «Тепло их рук», составленный, если так можно выразиться, из «литературоведческих» стихотворений. В частности, многие стихи этого цикла посвящены Боратынскому, изучением творчества которого автор занимается долгие годы:

А в имени его молитва скрыта.

Бог, ратуй нас – начертано огнём.

Его лицо печалями омыто,

И Божий перст лежит, лежит на нём.

Проза

Анатолий Санжаровский. Сибирская роза: романы, М. Вече, 2016, 352 с. (Сибириада) 2500 экз.

В книгу вошли два небольших по объёму романа Анатолия Санжаровского: «Сибирская роза» и «Колокола весны».

«Сибирская роза» повествует о чудесах народной медицины. Главная героиня – потомственный врач из знаменитой сибирской династии с двухсотлетней историей. Сочетая народные методы с традиционной медициной, эта сибирская фея лечила (и вылечивала!) даже онкологию. Это роман с привкусом горечи и запахом тайги. И со своей трагедией.

Второй роман – «Колокола весны» – история жизни сибирского села и двух простых русских мужиков – Валерки и Гордея, написанная забористым разговорным языком. Колоритные персонажи, народная смекалка и лукавое остроумие – всё это – гимн русскому характеру. Недаром произведение заканчивается цитатой Александра Суворова: «Мы – русские, какой восторг!»

Историческая литература

Творческое наследие А.А. Зимина и современная российская историография: VI Зиминские чтения, М. Древлехранилище 2017, 436 с. 500 экз.

Сборник составлен из материалов Международной научной конференции, приуроченной к 95-летию со дня рождения выдающегося российского историка Александра Зимина. В книге содержатся доклады, прозвучавшие на пленарных заседаниях и статьи, посвящёные истории русского Средневековья – теме, которой всю жизнь занимался Зимин, а также работы по источниковедению и историографии.

Есть в книге и небольшой раздел Memoria, посвящённый воспоминаниям об Александре Зимине. Сегодня современников историка осталось совсем немного, тем ценнее «свидетельства очевидцев», которые помнили и знали Зимина не только как учёного, но и как человека.

Главная цель Зиминских чтений и сборника – сохранить и популяризировать его творческое наследие.

Книга предназначена для научных работников, преподавателей истории и студентов.

Несломленный

Несломленный

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Твердеева Кира

Теги: Александр Гезалов , Солёное детство

Александр Гезалов. Солёное детство. Документальная повесть выпускника детдома. М. Никея 2017, 192 с. ил. 3000 экз.

Если поверить в утверждение, что каждый человек может написать хотя бы одну книгу – книгу о своей собственной жизни, то случай Александра Гезалова как раз такой. Автор «Солёного детства» написал документальную повесть о своем детдомовском детстве, честную, жёсткую, без прикрас. Человек, по воле судьбы оказавшийся обладателем совершенно уникального материала, попробовал донести этот материал до читателя. И – получилось. У Гезалова не было задачи художественно расцветить и насытить метафорами ту скудную реальность, которая его окружала. Главное – передать чувства заброшенного, никому не нужного ребенка: «Один день был похож на другой: подъём, обтирание влажной варежкой перед открытым окном, прыжки на холодном полу. Всё вокруг было крайне убогим. Может, время было такое? Старая мебель, старая одежда, старые громоздкие послевоенные игрушки, которых было немного, но они были очень большие... Мы никогда не играли в вой­ну или в дочки-матери, а получали каждый какую-то свою игрушку и тупо сидели возле неё. Потом обменивались. Помню большой железный грузовик – однажды кто-то меня им ударил, я ударил в ответ деревянным конём. Потом долго стояли на пшене, «прорастали».

Автор не давит на жалость, не призывает нас ужасаться детдомовской дедовщине и насилию, он ровным тоном рассказывает так, как было: «Вечером в «саду» стоял ор. Орали все дети. Это на работу вышла нянечка Галя. Не помню ни её лица, ни возраста – всё как-то стерлось из памяти. Помню часы «Заря» на металлическом браслете. Зло запоминается плохо, спасибо памяти за это. Галя была сильная, крепкая, всё время нервно поправлявшая спадавшие на глаза волосы. <...>