Литературная Газета, 6603 (№ 25/2017) - [16]

Заболоцкий, конечно, видел эпитафию Данте на латинском языке неизвестного автора в Равенне. Существует два перевода её на русский. Первый – И.Н. Голенищева-Кутузова:

Здесь покоится Дант,

из милого изгнанный края,

Так поступила с певцом

Флоренция, родина злая.

И другой перевод этих строк:

Здесь покоюсь я, Данте,

изгнанный с родной земли,

Которого родившая его

Флоренция лишила

материнской любви.

Данте испил жизненные мучения до дна. Вот как об этом в его знаменитом трактате «Пир»: «И побрёл я по всем городам и весям, где только раздаётся наш язык, побрёл бездомным странником, почти нищим, обнажая против воли язвы от нанесённых мне ударов судьбы, язвы, которые несправедливо вменяют мне в вину». Умер великий итальянец в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года.

Долгий страдальческий путь Заболоцкого, немыслимо страдальческий (см. «Историю моего заключения») был воплощён великим русским поэтом в стихотворении «У гробницы Данте». С.И. Бэлза в своей работе, касающейся образа Данте в русской поэзии у А. Пушкина, П. Вяземского, И. Козлова, С. Шевырёва, С. Дурова, А. Плещеева, Д. Минаева, В. Брюсова, Д. Мережковского, К. Бальмонта, Вяч. Иванова, А. Блока, М. Волошина, М. Кузмина, Н. Гумилёва, А. Ахматовой, О. Мандельштама, В. Ходасевича, В. Маяковского, В. Шаламова, отметил, что образ Данте у Заболоцкого изображён «с поразительной выпуклостью и силой». И вневременной значимостью.

Итальянские впечатления Заболоцкого воплощены в трёх его стихотворениях – «Случай на Большом канале», «Венеция», «У гробницы Данте». После публикации двух первых переводов в «Литературной газете» в январе 1958 года автор исключил их из основного свода своей лирики. Причина, по мнению Заболоцкого, в определённой конъюнктурности сочинений. Но «У гробницы Данте» осталось в своде его стихов. Лишь четвёртая строфа звучит как нечто случайное, почему-то допущенное автором, она не выдерживает самого малого сопоставления с другими четырьмя строфами. Хотя причины появления этой строфы сегодня совершенно ясны и понятны.

«У гробницы Данте» воистину грандиозное создание. Оно отмечено редкостной изобразительной силой, которая несёт в себе нечто живописующее и самого Данте, и автора стихотворения; их гений, муки и страдания. Стихотворение имеет форму монолога и прямой речи великого итальянца. Без всяких стилизаций и ухищрений. Просто нагая мощь. Стихотворение от первого лица – это первое лицо – Данте. Решиться на такое уподобление может лишь личность гениальная и героическая. Стихотворение пронизывает напряжённое отчаяние, которое внушает сам мир в те далёкие времена и в не меньшей степени во времена наши. Это гениальная попытка преодоления людских мук и страданий, безумия исторического потока. Странно, что эта лирическая пьеса за редчайшими исключениями не вызывала должного интереса и внимания. Вот эта сила, красота и мученичество в исполнении русского лирика, растворившегося в тени великого художника далёкой средневековой Европы. Это трагическое признание как бы самого Данте.

У гробницы Данте

Мне мачехой Флоренция была,

Я пожелал покоиться в Равенне.

Не говори, прохожий, о измене,

Пусть даже смерть клеймит её дела.

Над белой усыпальницей моей

Воркует голубь, сладостная птица,

Но родина и до сих пор мне снится,

И до сих пор я верен только ей.

Разбитой лютни не берут в поход,

Она мертва среди родного стана.

Зачем же ты, печаль моя, Тоскана,

Целуешь мой осиротевший рот?

А голубь рвётся с крыши и летит,

Как будто опасается кого-то,

И злая тень чужого самолёта

Свои круги над городом чертит.

Так бей, звонарь, в свои колокола!

Не забывай, что мир в кровавой пене!

Я пожелал покоиться в Равенне,

Но и Равенна мне не помогла.

1958

Стихотворение впервые было напечатано уже после смерти автора в журнале «Новый мир» (1959, № 4). Для Заболоцкого эта победа над «временем и тяготением» не случайна, а потому и стала потрясающим памятником великому итальянцу, великому русскому, великой поэзии и обычной судьбе.

Исчезло в них служенье красоте…

Исчезло в них служенье красоте…

Искусство / Искусство / Театральная площадь

Царь Берендей – Богдан Волков, Снегурочка – Ольга Селивёрстова

Фото: ДАмир Юсупов

Теги: Опера „Снегурочка“ , театр , постановка

Опере „Снегурочка“ опять не повезло в Большом театре

Весенняя сказка Островского – Римского-Корсакова в текущем сезоне вдруг стала резко популярной: к не самой простой опере великого композитора обратились сразу два ведущих мировых оперных театра.

В апреле «Снегурочка» появилась в Парижской национальной опере – впервые за многие годы в одном из крупнейших оперных домов: ведь ещё совсем недавно один из самых поэтичных, но одновременно и самых малопонятных вне русской ментальности опусов гения был главным образом «продуктом для внутреннего потребления». Дмитрий Черняков решил ситуацию исправить, предложив французской публике в этом произведении полный набор самых модных ныне режиссёрских ходов по десакрализации сказки и развенчанию мифа: то, чем европейский театр занимается уже десятилетиями, например, в отношении опер Вагнера, теперь применено к русской классике.

«Наш ответ Чемберлену» не заставил себя ждать: Большой театр России закрывает свой сезон премьерой «Снегурочки» в постановке Александра Тителя, который идёт в общем-то той же дорогой, что и его коллега в Париже. Несмотря на то что режиссёры принадлежат к разным поколениям, их желание переписать сюжет Островского и раскопать в опере Римского-Корсакова что-нибудь эдакое, чего ранее никто не раскапывал, абсолютно в духе нашего времени – эпохи тотального режиссёрского диктата в оперном театре.