Литературная Газета, 6569 (№ 39/2016) - [13]

Открытие фестиваля состоится на большой сцене БГПУ 7 октября. Затем участников ждут мастер-классы и интересные встречи. Главное событие фестиваля приходится на 9 октября — воскресник «Заводная литература». Это будут восемь часов поэзии и прозы на сцене «Music Hаll 27». Первые четыре часа будут выступать музыкальные группы, литературные студии и артисты в возрасте до 18 лет. После наступления «комендантского часа» вплоть до двух часов ночи сцена будет отдана лучшим взрослым уфимским поэтам и группам: «голосистый менестрель» Рустем Якупов, «дядя Коля» — поэт и бард Николай Грахов, неповторимая эксцентрик-группа «Санки» и многие другие поделятся своим творчеством. Поклонники театрального искусства смогут насладиться небывалыми инсценировками классики — по повести «Олеся» А. Куприна и по «Илиаде» Гомера.

Фестиваль проводят литературный журнал «Бельские просторы» и БГПУ имени М. Акмуллы. Впервые фестиваль состоялся в прошлом году. Тогда он был ориентирован на одарённых школьников, теперь фестивальные площадки ждут всех, считающих себя молодыми. Вход свободный.

ЛИТЮБИЛЕЙ

Исполнилось 60 лет давнему автору «ЛГ», писателю и журналисту Игорю Нехамесу.Присоединяемся к поздравлениям!

А что скажете миру вы?

А что скажете миру вы?

Литература / Литература / Дискуссия

Прашкевич Геннадий

«Марсианские хроники» Рея Брэдбери

Теги: литературный процесс , фантастика

Классики жанра фантастики справедливо полагали, что создали целые миры

Этой статьёй мы начинаем дискуссию о жанре фантастики. Что такое сегодня фантастика? Чего ожидают от неё читатели? Чем она отличается от популярного фэнтези? Каково будущее обоих жанров?

На непростые и давно назревшие вопросы попытаются ответить современные писатели-фантасты.

Фантастика в России нынче столь же известна, сколь замусорена.

В СССР её называли Золушкой, считали чем-то второразрядным, существующим почти исключительно для подростков. Критиков нисколько не смущали глубокие корни отечественной фантастики. Они с крайней осторожностью относили к фантастам В.Ф. Одоевского, Валерия Брюсова, Евгения Замятина, Алексея Толстого, Михаила Булгакова, Илью Эренбурга, других, не говоря уже о Н.В. Гоголе. Это, разумеется, вершины. Но именно вершины определяют высоту и контуры горного хребта. В этом смысле отечественная фантастика всегда была чрезвычайно интересной, отзывчивой на события, хотя множество литераторов, плохо образованных, зато весьма юрких (по известному определению Е. Замятина), неустанно засоряли российскую фантастику грубыми, а часто нелепыми поделками. Этим юрким литераторам выгодно было убедить читателей и издателей в том, что фантастика – жанр особенный, в нём ни стиль, ни язык значения не имеют, всё дело в идее. Действительно, зачем описывать любовь в звездолёте? Как-то забывалось, что «Аэлита» или «Туманность Андромеды», «Гиперболоид инженера Гарина» или «Блистающий мир» выглядели бы пустыми без всех этих чувственных отблесков. В конце концов, фантастика – литература, а значит, должна смягчать нравы.

Потеря качества фантастических произведений была связана как с условиями издания подобной литературы в СССР, так и с резким обрушением культуры в России в начале 90-х годов прошлого века. Ни института профессиональных редакторов, ни соответствующей критики. Фантастика, считавшаяся научной, замутилась, потеряла свои прекрасные особенности, потому что в неё широко вошли любители, не только далёкие от науки, но и пытающиеся доказать, что наука вредна: как ей быть полезной, если она ведёт к созданию всё новых и новых видов оружия, к разрушению экологии, и всё такое прочее. Мы вступили в эпоху невежества, и выражается это прежде всего в том, что мы поносим достижения науки, хотя живём именно ими.

А идеи? О, это важный вопрос. Идей много не бывает. Но юркие литераторы с удовольствием свели бы их все к одной-единственной: к абстрактной идее борьбы Добра и Зла. Но стоит ли создавать всё новые и новые «миры», писать всё новые и новые продолжения какого-то получившего известность романа ради того только, чтобы абстрактное, ряженное в картонные латы Добро в очередной раз побеждало такое же картонное Зло?

А что мировая фантастика давала и даёт читателям?

Разумеется, её начинал не Жюль Верн, но он чуть ли не первый целиком посвятил себя популяризации науки. От его первого романа «Пять недель на воздушном шаре» отказались 15 издателей – дескать, не будет обыватель читать про «какие-то путешествия». Но жизнь была жизнью. Уходили в неизведанные края Ливингстон, Стэнли, Франклин, Кук, Лаперуз, Крузенштерн, доходили слухи о новых открытиях. Это влияло на экономику. Обыватель хотел знать, кто и как живёт в не исследованных ещё странах. Вот Жюль Верн и воспользовался отчётами путешественников и собственной фантазией. Но пока ты пишешь роман о том, как ищут истоки Нила или открывают необитаемые острова, реальные путешественники находят и истоки, и острова; пока неистовый капитан Гаттерас изучает вулкан на Северном полюсе, реальные исследователи выясняют, что нет там никакой суши, есть только море.

Многие помнят капитана Немо (в первом варианте он, кстати, был поляком, топившим только русские корабли), неистового Робура-завоевателя, детей капитана Гранта, доктора Клоубонни и чудака Жака Паганеля, но как-то мало задумываются, какой герой сделал романы Жюля Верна чуть ли не вечными. Ответим сразу: инженер Сайрус Смит. Не путешественник, не авиатор, не водитель фрегатов и воин, а всего лишь инженер. До романа «Таинственный остров» во французской литературе действовали в основном мстители. Дантес, к примеру, попадал в замок Иф и выходил из него графом Монте-Кристо, сразу начиная мстить за погубленную жизнь. Месть была самым известным выражением чувств, и вдруг не известный никому Жюль Верн написал о горстке людей, выброшенных на не­обитаемый остров. И эти люди не думали о мщении. Без инструментов и помощи они собственноручно построили жизнь, собственноручно произвели всё, что можно было произвести. Робинзон Крузо надеялся на рабочую силу в виде дикарей, пределом его мечты было стать губернатором острова, на котором он томился, а вот инженер Сайрус Смит просто научил своих спутников начаткам всех ремёсел. И человек – на этот раз строитель, а не мститель – выиграл.