Литературная Газета, 6559 (№ 28/2016) - [14]

Уход с исторической сцены монархического жизнеустроения был неизбежен не только для России, но для всего бывшего христианского мира, и в начале XX века рухнули сразу четыре монархии: Австро-Венгерская (Габсбургов), Германская (Гогенцолернов), Российская (Романовых) и Османская (турецких султанов). Это было неотвратимо и закономерно, и причиной того было распространение материализма, выступающего от имени науки.

Всё, что происходило после этого в XX веке, есть не что иное, как реакция на падение монархии. В Западной Европе и в России она была различной. Запад, подготовленный к этому протестантизмом, вместе с откатом от сакрализации власти отказался от всякой сакральности вообще и стал обществом чистого потребления. Россия, где ещё теплилось христианское чувство, попыталась его сохранить в новых условиях, которые предоставлял ей век науки. Лучше всего подходило для этого принятие того учения, которое предоставили ей марксисты. В нём русские люди почувствовали что-то до боли знакомое и дорогое. Избранный народ (пролетариат) томится в рабстве (капиталистической эксплуатации), с помощью высшей силы (науки) Моисей (Ленин) избавляет его от рабства и выводит к обетованной земле (социализму). Был ещё один соблазнительный момент в марксизме-ленинизме: обещание царства вечного блаженства в коммунистическом будущем. Как мы видим, это учение представляло собой типичную христианскую ересь, которая и воцарилась в России на те же 70 лет, что и когда-то арианство в Византии. Здесь, несомненно, действовал Божий промысел, поскольку вера в эту ересь, в этот суррогат христианства позволила русскому народу сохранить в себе само религиозное чувство и основные евангельские жизненные установки. Сегодня наука отозвала свой тезис, что Бога нет, и мы, отказавшись от ереси, естественно возвращаемся к истине. Таким образом, Русь становится единственной на земле хранительницей этой спасительной истины, готовой поделиться ею со всеми желающими. Понятно, что сего­дняшний русский патриотизм должен выражаться в содействии этому процессу.

Доступны воздух и водица

Доступны воздух и водица

Литература / Литература / Поэзия

Хлебников Олег

Теги: литература , поэзия

* * *

Хорошо быть русским человеком,

если не нацист, а демократ.

Ты с любым киргизом и узбеком

можешь говорить как старший брат.

Молдаванина пригреть сумеешь,

чтоб тебе сварганил стол и дом.

Но доныне непонятно мне лишь,

почему живём с таким трудом.

И труда вокруг почти что нету –

только ля-ля-ля да тра-та-та…

Нам Господь в аренду дал планету –

милую, а мы-то гопота.

Не умеем малым обходиться:

солнышком – и то ведь хорошо.

И доступны воздух и водица,

и девица, и ещё, ещё

что-то в небе чудное клубится.

Отцу

Из шеи моей выдувал клеща,

никогда не давал леща,

зато на мой крючок пескаря

насаживал, когда я

был ещё слишком мал,

чтоб сам хоть что-то поймал.

С тех пор уже никогда не ловил

ни пескарей, ни клещей,

а на крючке многократно был

в силу порядка вещей.

И никого больше рядом нет,

кто мог бы леща – но не дал.

И стал мне темней этот белый свет,

темнее, чем ожидал.

Исповедь очкарика

Е.Ч. Без очков не могу разглядеть прелести мира,

а очки на переносицу давят, отвлекают.

Ну, допустим, чудесна Северная Пальмира,

а вот – не втыкает.

Ну, допустим, прелестны ещё молодые формы,

но не вижу (уже без очков) – ну совсем! – содержанья.

И когда отмечаюсь, что есмь, – то, видать, для проформы

и – для поддержанья…

Поддержанья очков на носу – значит, нос-то на месте,

типа можно и чуять, и видеть, и славить Бога.

Даже можешь служить распространителем благой вести,

что терпеть немного.

Что сначала – все как один, но, глядишь, – воскресли,

только кто это углядит, до сих пор неясно.

Если буду я без очков, не увижу, хоть тресни,

как же всё прекрасно.

«ЛГ» поздравляет своего автора, известного русского поэта с 60-летием и желает крепкого здоровья, хороших стихов и светлых дней!

Cамый яростный попутчик - 2

Cамый яростный попутчик - 2

Литература / Литература / Лавренёв - 125

Денисенко Сергей

Теги: Борис Лавренёв

Юбилей революционного романтика Бориса Лавренёва

Советский читатель искренне любил творчество советского писателя Бориса Лавренёва (1891–1959). Востребованность его произведений была настолько велика, что несколько раз издавалось его собрание сочинений (1928–1930, 1931, 1963–1965), а уже в 1934 году он удостоился первой прижизненной монографии о своём творчестве (З. Штейнман. «Навстречу жизни»). Факт тогда очень значимый. Тем более для писателя-«попутчика».

Тогда этих самых «попутчиков» обычно не издавали и не привечали. Тогда издавали «правильных» советских писателей – Фадеева, Полевого, Твардовского, Федина… А «попутчик» в советской литературе – он и был «попутчик». Наш-то бронепоезд – вперёд, как известно… Но этот попутчик оказался чрезмерно талантливым. И как-то ему повезло. «Свезло», как говорил один булгаковский персонаж.

Положение автора было довольно шатким, ещё один шажок – и недалеко до «врага народа». Но революционный романтик всё же удержался в советском литературном пространстве: революция его спасла.