Литературная Газета, 6558 (№ 27/2016) - [42]

«Где лежит ваша трудовая книжка?» – спрашивают. – «Дома». – «Дома? Значит, вы, извините, неработающий». Вот так…

Но два года назад я вышел на пенсию, и теперь я «работающий пенсионер». Так пишут во всех документах и договорах, которые я заключаю с публикаторами и другими работодателями.

– Сказочное превращение.

– В своё время я преподавал логику в юридическом институте. Среда законников меня, так сказать, правильно сформировала и сориентировала. Я понял, что с нашим государством шутки плохи, что без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек. Под каждый чих нужен документик. Когда я ушёл «в свободное плавание» писателя, то, заключая договор, обязательно требовал у издателей вписывать в него строчку о том, что «работодатель берёт на себя обязанности платить налоги государству и делать отчисления в Пенсионный фонд РФ».

Когда мне стукнуло 60, я пришёл в ПФ оформлять пенсию…

– Извините, вы пришли в Пенсионный фонд простым российским «тунеядцем»? И как вас там встретили?

– Вы знаете, тепло. Чиновница посмотрела на ворох договоров, которые я с собой принёс, и улыбнулась: «Зачем? У нас всё есть в компьютере». Ушла. Её не было минут 40. Я уже заволновался, что останусь без пенсии. Наконец приходит счастливая. Улыбается с порога: «Я такого за всю свою жизнь не видела!» Показывает мне пачку бумаг, страниц сто. Это распечатка всех моих доходов за последние годы. Даже, помню, какая-­то газетка в Благовещенске перепечатала мой рассказик и заплатила за него 100 рублей. Но и с этой суммы полтора рубля отчислила в ПФ.

В итоге писателю Сергею Георгиеву насчитали 40 лет стажа и максимально возможную в его ситуации пенсию – 15 000 рублей.

Хорошо то, что хорошо кончается. Георгиев в своё время сам о себе позаботился, требуя от работодателей сделать то, что они обязаны были сделать без напоминаний и по закону. «Работающий пенсионер» Сергей Георгиевич Георгиев сейчас «в шоколаде». Не каждому удаётся войти в ПФ «тунеядцем», а выйти уважаемым ветераном труда с приличной (относительно других) пенсией в кармане.

Петру Синявскому, например, насчитали рекордно минимальную пенсию в… 600 рублей. Напомню, кто не знает. Пётр Синявский – член Московской организации Союза писателей России, автор популярных детских книг «Скороболтушки», «Мёдопровод», «Таракан-американ», «Весёлая квампания»… Лауреат премий имени Корнея Чуковского (2009) и Сергея Михалкова (2010). Написал сотни песен для детей и взрослых. В 70–80-е годы вместе с композиторами Сосниным, Хромушиным, Кадомцевым, Парцхаладзе, Крыловым, Изотовым, Томиным создал несколько десятков песен-шедевров для Большого детского хора Всесоюзного радио и Центрального телевидения под руководством В. Попова. Автор слов к песням, прозвучавшим в спектаклях и многих художественных фильмах. Среди них – «Козлёнок в молоке», «Убойная сила», «Московская сага», «Тяжёлый песок»…

Как поэт-песенник написал тексты для композиторов Марка Минкова, Александра Журбина, Давида Тухманова… Но с точки зрения существующего закона о пенсиях для «самозанятого населения» поэт Синявский – «тунеядец».

Особенно страдают от этой юридической неразберихи писатели, живущие в провинции. Москвичам всё-таки легче – социальный стандарт минимальной пенсии для неработающих пенсионеров равен 14 500. Даже если у тебя пенсия, как у Петра Синявского, тебе доплатит мэрия. А как быть поэтам и писателям российской глубинки, посвятившим жизнь творчеству, в разной степени признанными читателями, но не вооружёнными, как Сергей Георгиев, знаниями юридических тонкостей? До последнего веривших государству, интересам которого верно служили, что оно их не оставит один на один со старостью и немощью?

Гонорар? А что это?

При подготовке публикации я пересмотрел массу документов и комментариев к ним, продираясь сквозь запутанный, как колючая проволока, казённый текст, раздражаясь на тех, кто так до неузнаваемости изуродовал самый красивый в мире русский язык. (Один опытный юрист намекнул мне, что юридические и толкующие законы тексты специально написаны так, чтобы легче было «пудрить мозги» неискушённому.) Так вот. Я нигде не встретил главного для «неработающего» писателя термина – «гонорар». В ПФ такого слова вообще не знают. А если и слышали, то в контексте с другим, на букву «г» – «геморрой».

– Для ПФ не существует такого понятия – гонорарная система, – рассказала мне одна очень уважаемая главный бухгалтер, каждый день по роду своей работы обслуживающая интересы пишущей братии. – Раз в квартал (три месяца) работодатель отправляет в ПФР персонифицированные отчёты о начисленных взносах. В них среди прочей рутины указаны сумма взносов и стаж конкретного сотрудника. С работающими в штате всё понятно. А как быть с так называемыми нештатниками? С авторами журнала, работающими за домашним письменным столом? Даже в автоматизированной системе бухгалтерского учёта нет такой опции, фиксирующей срок работы над текстом. Напечатался автор, скажем, в июле, мы и вбиваем в отчёт месяц публикации. Он и засчитывается ПФ в стаж писателя.

Не логичнее ли включать не месяц публикации произведения и выплаты за него гонорара, а период между заключением договора и сдачей публикатору работы (книги, рассказа, очерка…)?