Литературная Газета, 6553 (№ 20/2016) - [34]

В этом нет ничего удивительного. Ещё древние римляне говорили, что у человека есть два божественных дара, посланных свыше: его семья и его государство. Катон Младший указывал на то, что всякая власть лучше безвластия. С ним совершенно согласен апостол Павел, который в Послании к Римлянам утверждает, что ценность власти состоит не в её качестве, а в самом её наличии, ибо «нет власти не от Бога» (Рим. 13:1). Великий систематизатор Гегель, рассматривая всемирную историю как этап в познании абсолютной идеей самой себя, начинает рассмотрение этого этапа с появления государственности; догосударственного человека он вообще не считает достойным изучения. Для него личность возникает вместе с государством, находясь с ним в неразрывной связи. И он совершенно прав. Такое же решающее значение придавали наличию своей государственности и наши предки.

На протяжении своей истории мы обретали и вновь теряли нашу государственность несколько раз. Впервые она оформилась у нас в правление княгини Ольги, а после Крещения Руси её внуком князем Владимиром сильно укрепилась. В результате начался бурный подъём культуры и духовности, засвидетельствованный в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илариона. Но этот первый наш золотой век длился недолго. Ярослав Мудрый не проявил мудрости в прочтении Евангелия: он обратил внимание на слова Иисуса «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35) и разделил Русь по завещанию между своими сыновьями, полагая, что, окрестившись, они уже стали учениками Христа и будут жить в любви. Но он не обратил внимания на другое место Евангелия: «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет» (Мф. 12:25). После получения своих уделов наследники перессорились: те, кто получил худшие земли, сочли себя обиженными и стали восстанавливать справедливость силою оружия. Так Русь вошла в эпоху княжеских междоусобиц. Ослабленная внутренними распрями, она стала лёгкой добычей Батыя и сделалась улусом Золотой Орды. С этого момента главной мечтой русского народа было восстановление самодержавия.

Его мы обрели только в XV веке. Великий князь Московский Василий II покончил с междоусобицами и стал единоличным правителем Руси, не считая Новгорода, который предстояло присоединить к Москве уже его сыну Иоанну III. Эта ветвь Рюриковичей, которую Ключевский называет «Калитино племя», воссоздала сильную государственность и успешно правила Русью до конца XVI века, когда её пресечение вызвало Смуту. В этой Смуте мы снова потеряли своё государство, что создало угрозу ухода России с исторической сцены. Однако Земский собор утвердил на троне новую династию Романовых, и Россия была спасена.

Новая династия правила у нас в течение 300 лет, и это был период великих свершений русского народа. Россия стала едва ли не основным геополитическим игроком планеты, распространившись от Вислы до Тихого океана. Эта третья наша государственность рухнула в 1917 году, – к счастью, ненадолго. Сталин сумел восстановить её, сделав ещё более сильной, чем прежде, хотя ему пришлось применить весьма крутые методы. Но на этом наши злоключения не закончились. В 1991 году и эта государственность была утрачена.

Сейчас мы вошли в фазу очередного её восстановления. Народ это чувствует и наполняется оптимизмом. Хотелось бы, чтобы обретаемая независимость нашего государства была уже окончательной.

Эти безобразные Д, Ц, Щ…

Эти безобразные Д, Ц, Щ…

Общество / Общество / РАКУРС

Попов Вадим

Теги: общество , мнение , самосознание

Кому мешает кириллица

В современной русской реальности так много латиницы, что уже перестаёшь замечать даже самые одиозные, абсурдные случаи её использования. Хотя поводы на каждом шагу: новый прорывной отечественный автомобиль называется Lada Xray, в рамках программы импортозамещения открывается овощная база Food City, крупнейший медиахолдинг вполне себе патриотической направленности носит имя Life.

За последние 30 лет в массовом сознании сложился стереотип, что латиница – модно, солидно, а кириллица – архаично. Мнение это в процессе развития рекламных технологий последовательно укоренялось. Дизайнеры ориентировались на импортные образцы, маркетологи, многозначительно жонглируя мудрёными словами «ребрендинг» и «ренейминг», убеждали клиентов соответствовать евростандарту. Визуальная среда российских городов стала образцово космополитичной. То какой-нибудь бутик-отель Old Street в Костроме появится, то магазин «Ереван Плаза» отроет двери москвичам и гостям столицы.

Идеология антисоветизма (как частный случай русофобии) оказалась прекрасной почвой для моды на всё иностранное. И даже за четверть века постсоветской истории общество в полной мере не осознало карикатурности, унизительности этого явления. Заблуждения, комплексы времён перестройки прижились чуть ли не в академической среде, приобрели наукообразные формы.

Не так давно Дмитрий Рогозин высказал сомнения по поводу названия новых российских разработок в самолётостроении, очевидно, имея в виду SuperJet (SSJ-100). Призвал вернуть знаменитые отечественные марки «Туполев», «Сухой», «МиГ», «Яковлев», отказаться от безликих аббревиатур, «разрывающих древо единого поколения конструкторской мысли России».