Литературная Газета, 6515 (№ 27/2015) - [19]

Книга Яркевича и Попова - это издёвка над идиотизмом современной жизни. Любопытно то, что сами либералы набрасываются на либералов без всякой пощады. Авторы глумятся над известными медийными персонами, представителями культуры, общественниками, высмеивая двуличие и ханжество. При этом - что примечательно - осмеянию подвергаются не столько чиновники и официальные лица, сколько деятели так называемого либерального лагеря: Виктор Ерофеев, Андрей Макаревич, Ксения Собчак, Дмитрий Быков, которого авторы уничижительно величают Димой. Впрочем, в аннотации говорится, что "все совпадения с реальными лицами считаются случайными". Но нам так не кажется.

В центре повествования - намерение Яркевича жениться на Лейле Соколовой. С Поповым они обговаривают детали предстоящей свадьбы, тщательно отбирают гостей на торжество, обсуждают место бракосочетания, предположительную сервировку стола, количество закусок и т.д. Тем не менее свадьбы не получается. А вот почему Яркевич не смог жениться на Соколовой - вы узнаете, дочитав книгу до конца. Впрочем, сюжет тут не главное. Эту переписку можно читать хоть с середины. Авторы остроумны, язвительны, порой чрезмерно желчны. Но как же иначе, если завтра вас вдруг может обвинить в педофилии детский психолог, следующий заветам не доктора Спока, а простите, маркиза де Сада? Тут даже на возмущение сил не хватает. Остаётся только ёрничать и зубоскалить, что авторы с превеликим удовольствием и делают.

Теги: литература , книгоиздание , книготорговля

Вечное противоядие пепси и пицце

Марк Поднос. Два в одном ("Философский пароход"). - М.: Издательство "Интересная книга", 2015. - 416 с. - 1000 экз.

Серебряном веке написано немало: и самими писателями, участниками событий, и нынешними литературоведами и филологами. Читать первых интересно и радостно, настолько сильно в их текстах обаяние субъективности: это и "Курсив мой" Нины Берберовой, и "Петербургские зимы" Георгия Иванова, и "Живые лица" Зинаиды Гиппиус, и другие мемуары. Исследования же учёных в основном рассчитаны на специалистов, изобилуют многочисленными сносками и подробностями, свидетельствующими о многолетней кропотливой работе. Часто это дело всей жизни. Однако подчас таким работам не хватает увлекательности и искромётности, что делает чтение подобных текстов не менее сложным занятием, чем их создание.

Писатель Марк Поднос занимает особую нишу. Помните "Занимательную физику" Перельмана? Так вот, "Философский пароход" - это своего рода занимательное литературоведение, где, с одной стороны, есть личностное отношение автора к своим героям, с другой - необходимая объективность, подкреплённая внушительным корпусом текстов, изученных для написания данной книги. Поднос взялся решить серьёзную задачу, не побоявшись трудоёмкости: рассказать о двенадцати наиболее ярких представителях первой эмиграции, писателей и философов, покинувших Россию на "Философском пароходе", точнее на двух пароходах в 1922 году. Это люди, которые не смогли принять новую послереволюционную действительность, люди, покидавшие свою родину с болью и растерянностью, люди, тосковавшие по ней всю оставшуюся жизнь. Некоторые вернулись. Некоторые остались жить за границей. Автор никому не выносит приговор, дескать, вот то было правильным поступком, а то - нет, он просто размышляет, внимательно следит за событиями из столетнего далека, чутко вчитывается, вслушивается в теперь уже ставшие классикой страницы.

В первом томе речь идёт о Василии Розанове (он здесь исключение в том смысле, что умер в своей стране), Дмитрии Мережковском, Зинаиде Гиппиус и Николае Бердяеве. Одна из важных задач книги - привлечь интерес читателей к теме Серебряного века, особенно молодёжи. Поднос сам пишет об этом в предисловии: "Искренне надеюсь, что среди сотен тысяч молодых людей, погружённых в "откровенные разговоры" по телеящику, "новую волну" песенного творчества, восторги по поводу жизни звёзд и поглощения пепси и пиццы найдётся десяток-другой тех, кто захочет узнать о ярком, но малоизвестном прошлом нашей Родины".

Есть в предисловии и философская предпосылка к книге, где автор размышляет о двойственности человеческой личности, в частности своей собственной: "Сколько помню себя, во мне всегда были двое. Один судил-рядил, а другой стоял где-то рядом и частенько одёргивал первого" . Любопытны взаимоотношения между "я" и "анти-я", они всё время спорят друг с другом, дружат и враждуют одновременно. И их занимательный спор также ненавязчиво присутствует в книге, придавая ей живость. Поэтому она и называется - "Два в одном".

Марк Поднос, опираясь на многочисленные источники, формирует и своё отношение к персонажам. Вот, например, о Розанове: "Читал его, перечитывал. Поражался. Восхвалял. Поругивал. Искал общее. Находил. И снова терял" . Но перед нами, разумеется, не дневник читателя. А текст, анализирующий и личность писателя, и его творчество: "Всю жизнь он старался постичь, как из зерна дерево вырастает (на философском языке: из частного - общее). А оказалось, просто растёт, потенция такая - к росту. А вообще-то чем больше я вчитываюсь в Розанова, тем больше у меня возникает ощущение, что это наш русский Ф. Ницше"