Литературная Газета, 6480 (№ 38/2014) - [7]

Суть проблемы коллективной собственности, конечно, не только в том, наделять работников акциями или нет. Коренной вопрос – в направлении экономического развития: или мы идём по пути углубления индивидуализма, что соответствует капитализму столетней давности, или же культивируем коллективистские начала.

К месту будет вспомнить о наших традициях кооперативной организации хозяйства. В дореволюционной России кооперативное движение отличалось большим размахом. Удивительно, но факт: по числу кооперативов различных типов – потребительских, производственных, кредитных – и их членов в них (14 млн. человек) Российская империя в начале XX века занимала первое место в мире. И что особенно важно – основным принципом их работы было правило, что все кооператоры равноправны и каждый имеет один голос. И решали сложные вопросы экономики и управления, а не только те, которые были «не выше сапога».

Доктор экономических наук Т. Зимина в статье в редакцию «ЛГ» особо отметила благожелательный психологический климат на предприятиях, принадлежащих работникам-акционерам, ощущающим себя коллективом единомышленников. В. Тарлавский, руководитель аналитического центра, в статье «Труды и капиталы» привёл современные данные о широком распространении принципов экономической демократии в западном мире. Только Европейская федерация работников-собственников объединяет более 50 стран, включая все развитые экономики.

Увы, очевидные успехи народных предприятий игнорируются как федеральным и региональным руководством, так и средствами массовой информации. И причина одна – наша элита продолжает строить экономику по либеральным лекалам, выдвигая на первое место получение прибыли любой ценой. Такой подход, особенно в условиях санкционного давления Запада, малоперспективен.

Коллективная собственность – не панацея от всех бед, но достаточно мощное средство гармонизации интересов личности, общества и государства, а следовательно, и ускорения экономического развития.

Теги: экономика , реформа , развитие

Агенты культурного фронта

Книга историка из Великобритании Фрэнсис Стонор Сондерс "ЦРУ и мир искусств: культурный фронт холодной войны" впервые раскрывает подробности того, как США выстраивали свою «мягкую силу» в 1950-1960-е годы. «Лучшая пропаганда – это её отсутствие» – под таким лозунгом ЦРУ в обстановке строжайшей секретности вело работу в области культуры.

Автор книги не один год штудировала документы более чем 30 американских и британских архивных собраний, проанализировав огромный массив информации.

Для сокрытия финансирования и участия в деятельности Конгресса за свободу культуры, который был учреждён ЦРУ, создали разветвлённую систему фондов, служивших каналами для проведения средств. Это позволяло ЦРУ финансировать неограниченное количество тайных программ в отношении молодёжных групп, профсоюзов, университетов, издательских домов и других организаций с начала 1950-х годов. Популярной стала шутка: если какая-нибудь американская благотворительная или культурная организация внесла слова «независимая» или «частная» в свои документы, она, скорее всего, является прикрытием ЦРУ.

Публикуем выдержки из книги.

В разгар холодной войны правительство США вложило громадные средства в секретную программу культурной пропаганды в Западной Европе. Центральным аспектом программы было распространение утверждения о том, что её не существует. Средоточием тайной кампании являлся Конгресс за свободу культуры, который с 1950 по 1967 год возглавлял агент ЦРУ Майкл Джоссельсон. Его достижения, несмотря на непродолжительное время существования, были весьма значительны. На пике своей активности Конгресс за свободу культуры имел отделения в 35 странах, его персонал насчитывал десятки работников, он издавал более 20 престижных журналов, владел новостными и телевизионными службами, организовывал престижные международные конференции, выступления музыкантов и выставки художников, награждал их призами. Его задачей было отвлечь интеллигенцию Западной Европы от затянувшегося увлечения марксизмом и коммунизмом и привести её к воззрениям, более подходящим для принятия «американского образа жизни».

Созданный ЦРУ консорциум, состоявший из тех, кого Генри Киссинджер характеризовал как «аристократию, посвятившую себя служению нации на основе принципа беспристрастности», являлся скрытным оружием Америки в холодной войне, применение которого имело обширные последствия. Нравилось им это или нет, знали они об этом или нет – в послевоенной Европе оставалось совсем немного писателей, поэтов, художников, историков, учёных и критиков, чьи имена не были бы связаны с тайным предприятием. Никем не оспариваемая, так и не обнаруженная в течение более чем 20 лет американская разведка управляла изощрённым, надёжно обеспеченным культурным фронтом на Западе, ради Запада, под предлогом свободы выражения. Определяя холодную войну как «битву за человеческие умы», она запаслась обширным арсеналом культурного оружия: журналами, книгами, конференциями, семинарами, выставками, концертами, премиями[?]

То, что бывшие левые должны были идти в одной связке с ЦРУ, участвуя в общем деле, не так невероятно, как кажется. В холодной войне на культурном фронте существовала подлинная общность интересов и убеждений между управлением и нанятыми интеллектуалами, даже если последние и не догадывались об этом. Выдающийся либеральный историк Америки Артур Шлезингер отмечал, что влияние ЦРУ было не только «реакционным и зловещим... По моему опыту, их руководство было политически просвещённым и утончённым».