Литературная Газета, 6476 (№ 34/2014) - [7]

То есть перед нами выбор: либо быть источником сырья и рабочей силы, либо совершить прорыв в новую технологическую эпоху.

Единственным способом осуществления такого прорыва является мобилизационный курс, подчиняющий все внутренние ресурсы этой задаче.

И никуда не деться – либо повторить в новой ситуации одновременно и то, что было сделано в 30-е, и то, что было сделано в 40–50-е, либо действительно сомнут. Даже не проверяя, сжёг ты свой партбилет члена КПСС или просто спрятал. Потому что сминать будут не за партбилет, а за паспорт. И не из-за пресловутой русофобии, а из экономического интереса: если у тебя нет силы удержать то, что у тебя ещё осталось, то при переделе это будут отбирать. Потому-то переделы мира осуществляются не по праву или справедливости, а по праву силы.

Российская элита может либо любить СССР и социализм, либо их не любить. Но у неё достаточно жёстко детерминированный выбор и срок: либо за десять лет создать «второй СССР», либо её сомнут вместе со страной, в которой она сегодня правит.

Сущность мобилизации сегодня в новой ставке – на просвещение, создание общества, где в производстве доминируют знания, новые технологии.

Современный социально-экономический уклад в России даже ниже капитализма, он постепенно опускается до раннефеодальных форм.

Технологические основы производства в современном мире претерпели революционные изменения. Наука всё более стала превращаться в непосредственную производительную силу. Основным участником производительного процесса всё более становится не фермер и индустриальный рабочий, а производители информации – учёные, программисты, технологи.

Необходимо признать, что рыночное регулирование экономики в странах современного капитализма в основном осталось в прошлом. Маркс предлагал такую организацию, при которой сначала выясняется общественная потребность в том или ином производстве, а потом осуществляется само производство. Именно к такому устройству перешли ведущие капиталистические страны во второй половине XX века.

Именно к такому должна переходить и Россия. А для этого нужен прежде всего технологический прорыв и создание новых, современных производств. Современное производство – это то, какого требует уже и сегодняшнее, и наступающее время, производство, которого ещё ни у кого нет.

И соответственно волевая аккумуляция и концентрация средств и ресурсов на ключевых направлениях развития, на прорывных участках. То есть в первую очередь – отказ от рыночной мифологии и создания пострыночной экономики.

Большей частью все состоявшиеся или намечающиеся кризисы приходят не из России. А извне: где-то кто-то ведёт свою экономическую игру, а страдает Россия. Если ваши дома регулярно заливает наводнение – в какой-то момент нужно, наверное, понять, что пора строить дамбу, которая защитит вас от этой слепой стихии.

Дело даже не в нефтегазовой зависимости как таковой. Допустим, Россия массово поставляла бы на экспорт лучшие в мире автомобили, компьютеры и, скажем, нанотехнологии.

А та же Греция опять выясняла отношения с Германией и Францией. И еврозона тоже начала обваливаться. Выросла бы в мире закупка автомобилей, компьютеров и нанотехнологий? Нет, она бы всё равно упала. И в России тоже был бы кризис. При отсутствии любой нефтегазовой зависимости.

Значит, риск не в том, что Россия сегодня зависит от экспорта нефти и газа, а в том, что она зависит от экспорта вообще. От экспорта получает большую часть доходов. Причём такую, что при их сокращении не просто теряет дополнительные доходы, а лишается жизненно необходимых средств.

То есть дело не в том, чтобы вместо продажи нефти за рубеж продавать туда продукты высоких технологий, а в том, чтобы самой производить для себя столько, чтобы экспортную выручку иметь лишь как приработок, работу по совместительству, а не источник основных доходов.

Нельзя делать экспорт основным источником дохода. Если мировая экономика подвержена приступам безумия – нужно ограничивать свою интеграцию в это безумие.

Нужно строить экономику так, чтобы даже при полном отказе от экспортных доходов уровень жизни своей страны сокращался лишь незначительно, а основные продукты, потребляемые гражданами, производились самой страной.

Все, кто имел длительные реальные контакты с Западом в период предыдущего кризиса, в один голос утверждают, что такие страны пострадали от него намного больше, чем Россия, и удар по потребителю был там куда болезненнее, чем у нас. При всей нашей нефтезависимости.

Да, конечно, нефтегазовую ориентированность России нужно менять. Но с умом, опираясь на то, что есть.

Мы имеем избыток топлива. Мы имеем избыток сырья. Мы имеем определённый избыток полуфабрикатов – например, стального проката. Мы имеем не используемые заделы ещё советских и частью нынешних российских научно-технических разработок. Мы имеем свободную рабочую силу. И мы имеем огромные финансовые золотовалютные резервы.

Но экономика РФ ориентирована на внешний рынок: носители и сырьё туда, деньги и товары оттуда. Собственные разработки вообще лежат полузабытые.

Систему нужно упростить: в своей стране – соединять энергию, сырьё, технологии, рабочую силу и деньги. Спад внешнего спроса уравновешивать не спадом внутреннего производства, а его наращиванием. Не нужно снижать производство стали при спаде спроса на неё в мире. Нужно её использовать для наращивания строительства своих заводов, выпуска своих станков и машин.