Литературная Газета, 6475 (№ 32-33/2014) - [39]

Грузинские власти решили в августе 2008 года уничтожить южных осетин, превратить наш край в «чистое поле» и отгородиться от России хребтом Кавказа.

Было ясно: пятидесятитысячный народ не может устоять против вооружённой до зубов армии пятимиллионного агрессора. Но нам пришла на помощь великая Россия и спасла нас – своих граждан, преданных России, как Родине и как государству. И в Южной Осетии не только люди, но камни благодарны российскому воинству и гражданству, равно как и руководству.

Разумеется, от Великой войны до жалкой попытки захватить родной очаг малочисленного народа дожили далеко не все солдаты, ставшие, одержав победу, ветеранами. Но и в годы долгой мучительной борьбы за свой родной дом они были рядом с бойцами, т.е. со своими сынами и внуками.

Собственно, и писательство наше состояло в рядах этих бойцов. И на боевом посту погиб талантливый прозаик и поэт Алеш Гучмазты...

Писатели Южной Осетии за послевоенную полувековую историю прошли трудный, но результативный творческий путь от послушного исполнения требований так называемой официальной, чиновничьей «эстетики» до талантливого, творческого усвоения велений высокоразвитого реализма.

Ныне на всей неоглядной Руси торжественно отмечают день Великой Победы во второй Отечественной войне. Известно, что в день столетия победы в первой Оте­чественной, в 1912 году, в России были живы ещё пятеро участников войны против наполеоновского нашествия.

В моём сердце ныне теплится единственное желание – чтобы из участников Великой Отечественной ко дню столетия Победы в ней здравствовало хотя бы пятьсот солдат и офицеров, которые бы с улыбкой повторяли слова Твардовского:

Если б  совесть  позволяла,

Жил бы  двести лет!

Нафи ДЖУСОЙТЫ,писатель

Алихан ТОКАТЫ

(1893–1920)

Он был словно обделён счастьем с рождения и до самой смерти – не успел познать ни радостей любви, ни возможности иметь собственную семью. Глубокая философия его стихов с удивлением воспринимается современным читателем, когда он узнаёт, что этот мальчик умер в 27 лет, и поэтическое признание его таланта пришло через много лет после его смерти. Подлинный поэтический гений – всегда философ и ремесленник. Он одним штрихом способен превратить обыденную картинку в знак мироздания...

Лестница

Даже ползая по грешной земле,

Мы хотим-не хотим –

Рождены одолеть

крутую дорогу.

В пелене детских страхов,

иллюзий, мгле,

Избираем путь к тому,

кого именуем Богом.

Пред немыслимой,

неведомой высотой

В путах робости,

неверия и сомнений,

Смотрим в бездну минувшего,

Забывая порой,

Что идущему вперёд и ввысь

дорога дарит ступени.

Лишь паломника

к святой высоте

Выше вечно-седых вершин

дух возносит как дар для Бога.

Обретает, кто бредёт

к заветной мечте,

Белоснежные крылья,

Скромно сложенные до срока.

Перевод Романа Газенко

Фиалка

Моя надежда тает

Слезой последних льдин.

Невинно осуждённый,

В неволе я один.

Был миг – кусочек неба

В решетчатом окне

Послал букетик нежный

Закованному мне.

Кто ты, та незнакомка

За каменной стеной,

Что молвила негромко:

«О, бедный мальчик мой...»?

Кто ты, что жребий жалкий

На счастье заменил?

Кто ведал, что фиалки,

Как небо, я любил?

Перевод Романа Газенко, Полины Шамрай

Таймураз ХАДЖЕТЫ

(1945–1996)

«Осетинс­кий Есенин» Таймураз Хаджеты обладал редчайшим даром говорить о сложном простыми словами... Осетины недаром считают его своим, истинно народным поэтом, которого ценили и любили за сохранность традиций, бунтарство, патриотизм, гражданскую позицию.

* * *

Я не хочу в спокойном море

Скользить пологою волной.

Уж лучше управлять судьбой

С разящим ветром  в бурном споре.

Я не хочу мечту держать

У завтра вечного в неволе,

И что положено – не боле

От жизни я желаю брать.

Я не хочу принять отраву

Из рук любимых и друзей.

И тот кусок мне будет не по нраву,

Что отнят у людей.

Я не хочу, чтоб в грязь и смрад

Толпа низринула пророка,

Но вознесла хвалу до срока

Невозвратимости утрат…

Я не хочу…

Я не хочу…

Перевод Олега Кудухова, Романа Газенко

Теги: Литература Южной Осетии

Ситцевая песня

Фото: фото автора

В город Карабаново, что во  Владимирской области, я ехал по письму супругов Ключниковых - Валентины и Андрея. Суть в том, что магазин, который они полтора десятка лет считали своим, оказался муниципальным, а Валентина – не предпринимателем, а всего лишь директором, то есть наёмным работником с окладом в три тысячи рублей в месяц, которых она и в глаза не видела.

Но в помощи Ключниковы уже не нуждались. К моему приезду с торговлей они покончили навсегда. И то, чем они занимались теперь, показалось мне значительно интереснее, важнее того, чем были вынуждены заниматься прежде.

Но начинали они всё-таки с торговли.

Торговая стезя

– Валя, что хочешь делай, я не пойду – стыдно!

Это был не бунт, нет. Андрей никогда не шёл против жены. Он послушно торговал семенами, носками, трикотажем в райцент­ровском городке Александрове. Правда, при виде знакомых отбегал в сторону или прятался за деревьями, делая вид, что никакого отношения к этой коробке с семенами или раскладушке с разложенным на ней товаром не имеет. Но когда было решено перенести торговую точку из райцентра в Карабаново, ближе к дому, заволновался: