Литературная Газета, 6471 (№ 28/2014) - [18]

* * *

Давно автобусом не ездил

сквозь зной полей и лес густой.

В другую местность. В мягком кресле.

В машине, буднично-пустой.

Почти пустой: меня помимо –

три тётки, с виду – «челноки»,

трещавшие неутомимо,

как предзакатные сверчки.

…Но вот, в лесной глуши, заметьте,

вошёл в автобус гражданин

и… заиграл на инструменте –

ненашенском! Кавказа сын.

На чём играл – не видно было:

играл, от всех отворотясь…

Но столько боли, страсти, пыла

мой мозг не помнил отродясь!

Потом он вылез: за оврагом

сошёл, исчез… И мнилось мне:

он не играл, не пел, а плакал

по невозвратной стороне.

* * *

Сегодня я – не на вине

клянусь: вино давно прокисло.

Друзей, явившихся ко мне,

я угощаю здравым смыслом.

Вот Вы, утративший в пути

улыбку, зрение, походку,

не знаете, куда идти,

и принесли в кармане водку.

А Вы, читающий взахлёб

свои рифмованные звуки,

зачем наморщили свой лоб –

как бы в смертельный час разлуки?

А ты, бессильная понять,

куда попала, – скалишь зубки,

желая в сердце боль унять,

идёшь на некие уступки…

А я, поправ чужую грусть,

чужие фокусы – не боли,

уйду в себя – и не вернусь…

А вы – ищите ветра в поле!

* * *

Неприкаянно-причинно

на страницы и в кино

вылезает матерщина,

словно газ, покинув дно.

И как будто – всё в порядке,

ибо знают те слова

даже малые ребятки,

в мир шагнувшие едва.

И как будто всё – как было,

только в воздухе страны

стало больше смака, пыла,

ядовитой белены.

И житуха неплохая:

иностранное едим!

Просто… не благоухаем,

матереем и смердим.

Стихи о стихах

Запретная тема, –

в стихах говорить о стихе.

Родимая, где мы?

В словесной увязли трухе.

Всё зыбко и мглисто,

и наши редеют полки.

Теснят модернисты

прозрачную ясность строки.

Чем фраза игривей,

чем гуще звучащая муть,

тем меньше в порыве –

дыханья! Тем призрачней суть.

Не лица, а ряшки,

вот с рожами некто возник…

А в нашей упряжке,

похоже, сдаёт коренник.

Хрипят пристяжные…

Где, где верстовые столбы?

Лишь волки степные

глядят из метельной судьбы.

Всё глухо и немо.

В смятении стих-чародей…

Родимая, где мы?

И нет ли из Дома вестей?

* * *

Шрамы, ссадины на теле,

а в глазах… всё та же высь!

Подойди к моей постели,

как к могиле, – и склонись.

Ты склонись, подобно вербе,

майской свежестью обдай…

Не сгорели крылья, верь мне!

Надо мной не причитай.

Ну а смерть – под зад коленом!

Я помят, но я – живой.

От меня несёт не тленом –

зверобоем, трын-травой!

А когда, сгорев в горниле,

почернеют мои дни,

мне на холмик надмогильный

светлой водочки плесни!

Теги: Глеб Горбовский , поэт

Пожертвуйте на храм

О церкви на родине Владимира Солоухина

Воистину, чтобы узнать масштаб писателя в России, ему надо вначале умереть. Именно так. Только тогда начинают пониматься его талант, его вклад в нравственную жизнь общества. Сколько прозаиков и поэтов мы видели за последние 30-40 лет? Сотни и сотни имён. Какие премии, должности, какие хвалебные хоры в печати, на экранах, на радио. Где эти гении? Ни пены, ни пузырей. Наплодили книг, которыми отяжелили полки библиотек и которые никто не читает, только и всего. А авторов забыли после их кончины за год.

Не так с Владимиром Солоухиным. Конечно, то оглушительное количество читателей, которое было при жизни, та всесветная слава уменьшились, это и понятно при свершившемся перевороте от книги к интернету. Но книга жива! Живы читатели. В книге есть непобедимая магнитная сила, которую никакой электронике не победить. Уже пытались убить книгу и кино, и телевидение. И электроника зубы обломает, не убьёт. В книге есть тайна, к ней тянется рука. Отключи питание – и сдохнет интернет, а книга светится в руках и при солнышке, и при свече.

Много лет благотворительный фонд "Энциклопедия Серафима Саровского", немало сделавший для сохранения наследия В.А. Солоухина, организует выезды в день рождения писателя, 14 июня, на его родину в село Алепино. На могиле писателя идёт поминальная служба, потом у дома писателя выступают те, кто знал его при жизни. Но уже всё больше тех, кто не был с ним знаком, но покорён силой его таланта, заражается его любовью к России, её истории, его верой в её будущее. И число приезжающих туда всё увеличивается. Их же не под пистолетом гонят, это ж не партийная обязаловка, сами едут. А что там в погоде – жарко, холодно – это безразлично: мы едем к великому писателю, спасающему Россию, а значит, и нас.

А какие здесь просторы, какое небо! И вспоминается Гоголь: «Да как же не родиться здесь богатырю, когда есть где ему разгуляться». Боже мой, а какой у Солоухина русский язык!

Но сейчас о том, что угнетает и печалит сердце. Алепино – село. Раз село, значит, есть церковь. И в Алепине она есть. И стоит дом писателя рядышком с ней. Но если дом ещё как-то благодаря семье и помощникам выглядит очень прилично, то церковь год от года умирает. Что рассказывать: нагляделись мы на эти дырявые крыши, размокающие стены, видели груды птичьего помёта, слышали крики ворон и галок. И это там, где должна звучать молитва, где надо крестить деточек, венчать молодых, прощаться с уходящими от нас. Как без храма русскому человеку?