Литературная Газета, 6450 (№ 07/2014) - [36]

Часто подчёркивалось, что большое число американцев обычно смешивают США с миром – который, как предполагается, может стать понятным только после достаточной американизации. Исторически универсализм всегда способствовал экспансионизму и колониализму. Колониальные завоевания официально мотивировались желанием распространить в мире принципы «цивилизации» и «прогресса», причём и то, и другое отождествлялось с определённой культурой, которая выдавала себя за «универсальную». Ценности или стремления, свойственные определённой державе, отождествлялись таким образом с нравственными законами, управлявшими якобы всей вселенной: частный национальный интерес обобщался, становясь, в теории, интересом всего человечества.

Из этого мировоззрения следовало, что колонизированным колонизация на благо, а интерес тех, над кем господствуют, именно в том, чтобы над ними господствовали. При подобном подходе любой отказ от образца, считающегося лучшим из возможных, вполне естественно истолковывается как проявление глупости или порочной враждебности. И эта интерпретация сразу же приводит к распре: «Поскольку идеология добродетельной империи предполагает не только общемировое господство Америки, но и переплавку всего мира по своему образцу, – пишет Рин, – она оказывается рецептом конфликта и вечной войны».

Как раз в той мере, в какой США ощущают, что им угрожает всё от них отличное, они, по существу, стремятся к миру без врагов, без угроз, а такой мир неизбежно приравнивается к гомогенному миру. Они считают, что не могут быть по-настоящему в безопасности, пока не будет устранено всё, что от них явно отличается, то есть пока мир не будет полностью американизирован. Невозможно иначе объяснить их односторонность или тем более интервенционизм.

США решили, видимо, снять с себя обязательство соблюдать международные нормы и освободиться от правил, которые они пытаются применить к другим, в том числе и силой. Таким образом, они ставят себя в положение исключительной страны , то есть страны, которая в силу своей собственной природы обладает свободой, позволяющей не ограничивать свои действия какими-либо правовыми принципами, которые, однако, по её мнению, должны соблюдаться всеми остальными. Нет никакого сомнения, что с точки зрения США приспосабливаться должен весь остальной мир, но не они.

Полагая, как мы только что отмечали, что их граждан не могут судить никакие инстанции международного уголовного права, США в то же время утверждают, что выходцев из других стран, напротив, можно судить по американским законам.

Как мы уже указали, США без всяких колебаний указывают, кто их враг. Своего врага они определяют с решимостью и энергией, которые контрастируют с мягкотелостью и нерешительностью, столь часто проявляемыми европейцами. Враг Америки – не фактический противник, который при случае мог бы превратиться в союзника. Он смешивается с самим Злом.

В своей речи от 3 августа 1983 года Рональд Рейган уже называл СССР и страны Восточного блока «империей зла» (evil empire) . Потом советская система уступила место «глобальному терроризму», а также «государствам-хулиганам» (rogue States), если пользоваться выражением, придуманным Мадлен Олбрайт в 1994 году, но, в общем, врага постоянно разоблачают в одних и тех же выражениях. На следующий день после терактов 11 сентября Джордж Буш тут же решил представить войну с терроризмом как «борьбу Добра со Злом». Третьей стороны нет, нет позиции возможного нейтралитета. «Либо вы с нами, либо вы с террористами» – вот как заявит Джордж Буш, обращаясь к Конгрессу 20 сентября 2001 года.

Новая американская стратегия была официально объявлена в докладе, опубликованном в сентябре 2002 года. В нём уже на первых страницах утверждается, что США больше не допустят того, чтобы их враги могли нанести удар первыми: «В соответствии со здравым смыслом и правилами самообороны Америка будет реагировать на возникающие угрозы ещё до того, как они полностью осуществятся». Оправдание этой новой доктрины опирается на явно двусмысленное понятие «неминуемой угрозы». «Мы должны применить понятие неминуемой угрозы к способностям и целям наших сегодняшних противников», – читаем мы всё в том же документе. Таким образом, правилом становится атака из предосторожности, противопоставляемая любой реактивной или попросту оборонительной стратегии. Теперь уже не надо ждать, пока угроза будет выполнена, её нужно предупредить или предвосхитить, нанеся удар первыми.

Уточняется, что суверенитет стран, которые представляют «угрозу», соблюдаться не будет. «Проблемные страны» (problem States) определяются в качестве стран, «враждебных американским принципам». Снова утверждается принцип превентивной войны против «организаций и государств, враждебных свободе, демократии и иным американским интересам»: «Неприемлемо позволять нашим противникам наносить первый удар. Соединённые Штаты должны отвечать на наиболее опасные угрозы, упреждая их и обезвреживая на расстоянии, не позволяя им осуществиться». Наконец, кибернетическое пространство определяется в качестве «нового театра боевых действий».