Литературная Газета, 6450 (№ 07/2014) - [10]

– С 2001 года вы возглавляете легендарную «Роман-газету». Но теперь это издание практически невозможно достать. Я давно уже его нигде не вижу, да и сайта у вас нет. Как удаётся держаться на плаву? За счёт того, что вкладываете личные средства? Меценаты помогают?

– «Роман-газета» распространяется по подписке и через книжный магазин на первом этаже в здании издательства «Художественная литература» на Новой Басманной, 19. Все попытки прорваться в розничную сеть оказались безуспешными. У меня сложилось впечатление, что розничная сеть – все эти многочисленные агентства – это «вещь в себе». Они торгуют исключительно теми изданиями, с которых получают предоплату, то есть изданиями, не ориентированными даже на символическую окупаемость. Это в основном гламурные журналы с заявленными огромными тиражами, через которые «отмываются» какие-то другие деньги. Как расплачивается розница за реализованную продукцию с редакциями – тайна. Во всяком случае, ни от одного знакомого главного редактора я не слышал, что розница принесла ему хоть какую-то прибыль. «Роман-газета» выживает за счёт индивидуальных подписчиков и библиотек. Но сейчас взят курс на их «оптимизацию», то есть сокращение их количества. В этом плане судьба «Роман-газеты» мало чем отличается от судьбы прочих литературных журналов. Но, вы правы, мир не без добрых людей. Сейчас мы, например, проводим совместно с партией «Справедливая Россия» акцию: «Читаем вместе». Её суть – распространение комплектов журнала по социальным учреждениям Москвы. Есть и другие проекты.

– А кого вы публикуете? Вот вам как главреду какие новые имена удалось открыть за 13 лет?

– Например, мы первыми опубликовали роман «Патологии» Захара Прилепина о чеченской войне. Вообще же по традиции «Роман-газета» публикует уже напечатанные, получившие признание у читателей произведения. В советское время публикация в многомиллионной «Роман-газете» сразу переводила автора в разряд если и не классиков, то уважаемых писателей точно. За эти годы мы много кого напечатали. Назову лишь некоторые имена: Валентин Распутин, Василий Белов, Владимир Соло­ухин, Дмитрий Жуков, Александр Проханов, Юрий Поляков, Владимир Личутин, Евгений Шишкин, Пётр Краснов, Павел Крусанов, Дмитрий Каралис, Андрей Дмитриев, Святослав Логинов, Андрей Рубанов, Сергей Шаргунов, ну и так далее.

– Но, наверное, и о своём творчестве не забываете. В последние годы вы публикуете не только новые книги, но и переиздаёте старые...

– Книги выходят, но смехотворными тиражами. Если уподобить жизнь писателя лестнице, то на ней несколько ступенек. Писатель живёт гонорарами за свои произведения – таких единицы, и их трудно, за исключением Пелевина и Сорокина, считать писателями. Писатель получает смешные гонорары – таких процентов тридцать. Писатель издаётся, но гонораров не получает – таких процентов сорок. Писатель издаётся за счёт привлечённых средств или за свой собственный – это остальные. Пока ещё я на второй ступеньке этой лестницы.

– Кем себя ощущаете в современной русской литературе – гостем, странником, хозяином?

– Не хозяином – это точно. Все мы – гости в этом мире. Да, наверное, и странники, во всяком случае, виртуальные – по интернету и социальным сетям. Когда у меня депрессия, я ощущаю себя никем. А иногда – после общения с восторженными читателями (они есть у каждого писателя) – ощущаю себя чем-то вроде победителя в лотерее с отсроченным выигрышем. Собственно, надежда на этот (у каждого свой) выигрыш и есть оправдание того, чем занимаются в этой жизни писатели.

Беседу вёлИгорь ПАНИН

Три обязательных вопроса:

– В начале ХХ века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?

– Измельчало отношение к литературе. Коммерциализация привела к утрате профессионализма в издательской деятельности. Нет вдумчивых редакторов, по сути дела, ликвидирована профессия корректора. Книги публикуются в «авторской редакции», то есть без вычитки и необходимой работы над текстом. В таких условиях писатель не может не измельчать. Но это происходит не по его вине.

– Почему писатели перестали быть «властителями дум»? Можете ли вы представить ситуацию «литература без читателя» и будете ли продолжать писать, если это станет явью?

– Мне кажется, поменялась сущность понятия «властитель дум». Если раньше это было что-то долгоиграющее, к примеру, над «думами» читателей при жизни властвовали и Лев Толстой, и Максим Горький, и Антон Чехов, и Леонид Андреев, то в советское время во «властители» предпочитали назначать ушедших из жизни писателей, которые не могли огорчить или разочаровать власть. Классический пример в поэзии – Маяковский, а в детской литературе – Гайдар. В позднее советское время, опять же по политическим причинам, властителями дум становились запрещённые цензурой писатели-диссиденты – Солженицын, Галич, Синявский. Сегодня властителя дум из писателя делает заранее запрограммированный коммерческий успех, равно как и сумма выделенных издательством на раскрутку его книги средств. Например, несколько лет назад на эту роль претендовал автор по фамилии Минаев с совершенно беспомощными, невычитанными текстами «Тёлки» и «Духлесс». Тиражи «впарены». Плакаты с МКАД сняты. Где теперь этот «властитель дум»? Наверное, занялся чем-то более прибыльным. А настоящий писатель будет продолжать заниматься своим делом при любых обстоятельствах и без надежды на гонорар. В этом его отличие от нынешних властителей дум. Его можно сравнить с рыбаком, который забрасывает удочку, потому что верит, что его – единственная – рыба ещё не поймана, а поймать её может только он.