Литературная Газета, 6444 (№ 51-52/2013) - [19]

ибо, тлея втихомолку,

лишь теплинку бережёт.

Милая, ты так устала.

Ты женой прекрасной стала –

просто я боюсь, что мы

ну не то что разлюбили –

перестали быть, кем были.

Ты пойми и обними.

Есть всегда несчастье в счастье,

и оно не в нашей власти,

нашей молодости страсти

невозможно повторить.

Но пока что мы живые,

можно дважды жить впервые

и друг другу и России

вновь друг друга подарить.

9 декабря

ПОКЛЁПНИКАМ

Что такое интернетовский поклёпник?

Он всегда хотя бы чей-нибудь «похлёбник».

а порою рвётся стать им, но не может,

потому его в печёнках зависть гложет.

Вы меня на языках раскатали,

ну а кто такой я есть –

не разгадали.

Наслажденье ваше –

высказаться гадко.

Вот всей мнимой вашей честности разгадка.

От России вы меня не оторвёте,

потому что весь я – плоть от её плоти.

потому что быть другим я не умею,

и останусь навсегда не кем-то – ею,

ну хоть песней, что летает и не тает:

«Ах, – кавалеров мне вполне хватает...»

10 ноября

ЛЕДОКОЛ ПО ИМЕНИ «РОССИЯ»

Человеческое объединенье

далеко ли ещё, далеко ли?

Но пусть каждый и в обледененье

себя чувствует на ледоколе.

Деньги – это подделка счастья,

а жестокость – подделка силы.

Ото льда отдирайте снасти,

избежав ледяной могилы.

Милосердие – это не слабость.

Сила – в чувстве всемирной боли.

Даже лёд превращается в слякоть,

в том числе на самом ледоколе.

У матросов так много вопросов.

Не жалеют они капитанов.

А откажутся сами ли просто

и от почестей, и капиталов?

Пропадать во льду – хуже, чем в луже.

Мы устали от слова «доколе?».

Но сначала отдышим души –

всем в России – в родном ледоколе.

Потеплеть бы среди торосов

ко другу другу, как в сдвоенной боли.

Изо льда нет хороших матросов

на несдавшемся ледоколе.

26 мая

КОГДА ОПУСКАЮТСЯ РУКИ

Когда опускаются руки

надеждам былым вопреки,

мы сами вползаем в старухи,

плетёмся, кряхтя, в старики.

Когда опускаются руки,

то выронить можно жену,

все лучшие книги, науки,

себя самого и страну.

ЗАТОЧКИ

Зачем ускользаю и я в проволочки,

побаиваясь написать про заточки –

оружие уличных фашистят,

которым они в переулках свистят?

Им смугленький Пушкин с его кудерёчками

попался бы –

снова убили.

Заточками.

История –

книга с кровавыми точками.

Чтоб их вытирать, запасайтесь платочками.

15 ноября

НИЧТО САМО СОБОЙ НЕ СКАЖЕТСЯ

Трава сама собой не скашивается.

Не подслащается полынь.

Ничто само собой не скажется,

и ты к любой беде подсаживайся

и людям песенку подкинь.

Когда Россия образумится,

то улыбнутся образа,

и совесть – умница-разумница –

протрёт нам начисто глаза.

2012–2013

ЖЕЛЕЗНЫЕ СЕМЕЧКИ

И на завалинке, и на скамеечке

мне попадались железные семечки,

дёсны кровавили, зубы калечили,

но не просил я, чтоб стало полегче мне.

Русь, а когда было лёгкое времечко?

В темечко деда свинцовое семечко

вбили на память в лубянском подвале –

так нам историю преподавали.

Кто мы, и что для потомков мы сеющие?

Русь, ты сама, как железное семечко.

Кажется издали милой Америчка,

а и она – неразгрызное семечко.

Столькие тёмные тайны России

мы не разгрызли, не раскусили.

Лишь бы в нас не было злобы и зависти –

всё и без волчьих клыков разгрызается.

7 октября

ПРОВЕРКА ПОТОПОМ

                Валерию Якову

История наша –

сплошное кочевье

на шаре земном –

ненадёжном ковчеге.

И мы устоим ли

назло мизантропам

в проверку потопом,

в проверку потопом?

В потоп отвратительно мародёрство,

начальственной деятельности

притворство,

А кто не впадает порою в отчаянье

во льду равнодушья,

без веры в оттаянье?

Мы часто друг к другу завистливы, злобны,

так дохристианны,

так междоусобны

и тонущих рядом спасать не способны.

За чей-то успех мы готовы загрызть,

и

мы в бедности тонем,

в богатстве,

в корысти.

Позорная мания чуть ли не в каждом

придумывать снова врагов из сограждан.

Живём, будто каждый врагами притиснут,

и нам не поможет ни тыщепартийность,

ни стадность попсовых

притопов-прихлопов –

лишь те, кто избавит нас всех от потопов.

Вот что помогло нам,

когда на Кубани

потоп зарычал

и попёр по-кабаньи,

ломая все двери

и люльки калеча,

разбив тишину,

как с цветочками глечик.

И плыли иконы сквозь грязь и окурки,

плыл рядом Христос в эмчеэсовской куртке,

родной, как в солдатской былой гимнастёрке,

держа двух мальцов-близнецов на загорбке.

Неужто нужны все потопы, несчастья,

чтоб вспомнили мы,

что такое участье?

И вдруг фронтовая забытая сила

воскресла во многих

и нас воскресила.

Цветы зацвели по заросшим окопам

в проверку потопом,

в проверку потопом.

И только когда и в потопе не дрогнем,

мы право имеем назваться народом.

2012–2013

ЗЕРКАЛО

Пока ещё полузаметно седеющ,

стараюсь я зеркало пидмануть:

в него не гляжу, как глядел Ходасевич,

и даже могу сам себе подмигнуть.

Но так и прекрасно, и так это раняще,

что, мне неразборчиво что-то шепча,

другие поэты, ушедшие раньше,

порою выглядывают из-за плеча...

Немало имён я впервые выкликнул,

и, тихо за вашей спиной становясь,

я тоже, надеюсь, когда-нибудь выгляну

из-за плеча у кого-то из вас.

17 декабря

Теги: Евгений ЕВТУШЕНКО

От Баратынского до Соловьёва

Евгений Евтушенко: Поэт в России - больше, чем поэт. Десять веков русской поэзии. Том 2. – М.: Русскiй Миръ; Жизнь и мысль, 2013. – 832 с. – 10 000 экз.