Литературная Газета, 6432 (№ 39/2013) - [12]

Но оцените полёт фантазии! Рядом с Международным сообществом писательских союзов появляется его российский клон. Без надлежащего представительства. Без элементарного опроса общественного мнения. Без приглашения журналистов. «ЛГ» отправила на адрес ЛФР факс с просьбой об аккредитации, который, разумеется, остался без ответа. А подвергать корреспондента риску быть вытолканным взашей охранниками мы не стали: Переверзин живёт по закону тундры и уже не пускал на конференцию законных руководителей МЛФ – Г. Зайцева и Ф. Кузнецова. Но последняя «перверсия Переверзина» превосходит всё, о чём мы писали раньше. У истоков Литературного фонда стояли крупнейшие писатели своего времени – Тургенев, Чернышевский, Некрасов, а стёр его с лица земли полуграмотный сельхозработник. Организация пережила революции, войны и всяческие нестроения, а исчезла по воле мелкого штукаря, решающего свои вопросы на уровне «распальцовки». Литфонд существовал полтора века благодаря вложениям в него созидательного труда выдающихся людей России, а перестал существовать из-за панических дёрганий одного недалёкого аппаратчика. Как такое могло произойти и отчего Иван Переверзин впал в панику?!

Недавняя проверка Министерством юстиции РФ уставов Международного литфонда и Литфонда России показала, что законы там нарушены уже на уровне названий. В 2009 г., после разгона бюро президиума, на конференции, собранной ради окончательного воцарения Переверзина и Куняева на остатках достояния советских писателей, из рядов МЛФ были изгнаны все республики СНГ, а из устава – даже упоминания о них. «Реформаторов» не устраивало присутствие представителей государств СНГ с их достаточно независимой позицией, а писателей бывших советских республик не устраивали и возмущали манеры якутского механизатора и решения его приспешников. Так Литфонд перестал быть международным. Далее: общественные организации находятся под эгидой Закона об общественных объединениях, а фонды – под эгидой Закона о коммерческих – или, в данном случае, некоммерческих – организациях. Значит, «общественное» и «фонд» в одном названии стоять рядом не могут. Общественные организации объединяют физических лиц, а фонды – юридических.

Когда Переверзину было нужно, он, колотя в рельсу, собирал сходы чуть ли не по два раза в год. Но родившемуся в дурных головах замыслу о реорганизации с переименованием созыв полноправной конференции успеха не гарантировал. Едва ли избранные делегаты (а не похмельные оппортунисты) согласились бы взять на себя ответственность за фактическую ликвидацию объединения с полуторавековой историей и всему миру известным именем. Можно ли представить, что из-за мелких нарушений противопожарной безопасности Третьяковскую галерею переименовали бы в клуб имени Третьяка, а Большой театр преобразовали в ансамбль песни и пляски «У фонтана»? По сути, Переверзин решился именно на это, хотя Литфонд как «товарный знак» не уступает ни одному всероссийскому символу!

Дискутируя о предстоящем съезде, писатели, расходясь по отдельным вопросам, солидарны в одном: необходимо сохранить союз как форму. Это объяснимо: в России за последние 20 лет столько всего разрушено и невосполнимо утрачено, что мы цепляемся за оставшиеся слабые звенья, которые ещё соединяют нас с общим прошлым – громко говоря, с Историей. И «страна писателей» не хочет суетливо менять символику и участвовать в параде повальных «ребрендингов». Выполнять директивы Минюста необходимо, спору нет, но Минюст – не этнографическое общество и сохранением традиций не занимается. Об этом предстояло позаботиться начальникам обоих литфондов, которых в одном лице воплощает полупародийная фигура Переверзина. Может быть, из названия надлежало всего-навсего убрать не слово «фонд», а слово «общественная». И это требовало бы предварительного разъяснения и обсуждения, но не имело бы привкуса очередной махинации.

Но даже до простого оповещения писателей о своих намерениях Переверзин с начальственных высот не снизошёл, по-видимому, понимая, что сомнительная инициатива широкой поддержки не получит. Мнить конференцией посиделки без крупнейшей – московской – организации – примерно то же, что считать футбольный матч состоявшимся в раздевалке. Но заметавшегося в панике Переверзина это вопиющее зияние не остановило. Москвичи никогда бы не позволили истребить Литфонд, хотя, собирая солидную арендную плату за здание на Гоголевском, где сданы уже чуть ли не лестничные ступеньки, Переверзин регулярно забывает отчислять Московскому литфонду обещанные 100 000 рублей ежемесячно. Впрочем, так происходит со всеми переверзинскими обетами. А положение в регионах ещё хуже. Там рады каждой копейке. Крайняя бедность, увы, часто толкает людей на крайнюю аморальность. Кстати, здесь не лишне напомнить, что в 2003 г. ходатайство именно «ЛГ», главного редактора и сотрудников которой переверзинская газетёнка из номера в номер осыпает запредельно лживыми оскорблениями, помогло приватизировать здание Литературного фонда России. Зоологическая месть за добро давно стала для Переверзина и Куняева обыкновением, но речь о том, что объект культурного наследия на бульваре, носящем имя величайшего литературного гения, приватизировался, дабы служить всем писателям, а не одному графоману.