Литературная Газета, 6428 (№ 35/2013) - [8]

– А у Министерства есть рычаги влияния на программы о культуре, которые показывает наше ТВ?

– Никаких.

– Вас не беспокоит эта, как бы поточнее выразиться, «самоопыляемость» нашего ТВ? Ведь оно бюджетное как-никак…

– Работы и так за глаза. Хотя знаете, главный вопрос, который мне задают в «Твиттере», – когда вы закроете «Дом-2»? Никогда, мы не имеем к этому никакого отношения, потому что передача эта идёт на частном канале. На содержательную политику каналов государство не влияет, либо влияет как учредитель: Москва – ТВ-Центр, Газпром – НТВ. А цензуры у нас нет.

– Давайте вернёмся к государственному заказу. Вот прошёл юбилей [?]лександра Ивановича Герцена. Практически незаметно. 200 лет. «Былое и думы» – это основа для головокружительного сериала – с любовью, заговорами, предательствами… никто не снял. Зато порадовали очередным сериалом про олигарха, заглянувшего в прачечную и нашедшего там свою судьбу. Как такое может быть?  

– У нас госзаказа в кино до этого года де-факто вообще не было. Он и сейчас носит мягкий характер. Мы просто дали список приоритетных тем, которые предполагаем поддержать. По некоторым из этих тем не поступило ни одной заявки. Была пара слабых заявок на фильм об афганской войне. А ведь талантливая «9 рота» даёт однобокое представление о нашей армии и той войне. Как «Штрафбат» Досталя, который мне написал открытое письмо, мол, я плохо отношусь к его фильму. Да я его запоем смотрел, по три серии сразу… Но к исторической правде и событиям Великой Отечественной он не имеет никакого отношения. Там собраны все исключения (на войне бывает всё) и байки. До сих пор многие убеждены, что мушкетёры ходили в голубых плащах по чистым улочкам Парижа и фехтовали на рапирах. Могу показать шпагу мушкетёра – она больше напоминает меч, и никто им не фехтовал, да и военной формы у них не было, да и Париж тонул в помоях. Но талантливый автор и миф. Обидно, что про французов, а не про нас. Мушкетёров-то мы знаем, а про кирасирский полк нового строя Алексея Михайловича, который формировался примерно в эти годы и действительно имел форму, никто не скажет.

– В творческой среде, к сожалению, сложилась странная ситуация… приверженность антипатриотизму и чёрной мифологии – это пропуск в большое искусство. Молодой деятель культуры, не отдавший дань такой мифологии, отторгается, замалчивается. Замкнутый круг. Но ведь когда-то его нужно разрывать. Иначе у нас никогда не будет своих «Трёх мушкетёров», «Спасти рядового Райана»: мы будем иметь бесконечное поношение прошлого, вечный «Штрафбат». У меня однажды был разговор с артистом Серебряковым, живущим теперь, кажется, в Канаде. Я спросил, где он видел такого комбата, которого он играет в известном сериале Досталя. В какой книжке он прочитал про таких командиров-доходяг? Артист ответил: «Я вообще войной не интересуюсь и ни одной книги про неё не читал». «À что же вы читаете?» – спросил я. – «Венерин волос». – «Тогда и снимайтесь в «Венерином волосе», а не в фильме про великое поколение победителей…»  

– Сценарии теперь проходят экспертизу военно-исторического общества. Эксперты решения не принимают, равно как и экспертный совет, состоящий из продюсеров. Но дают рекомендации, и если в сценарии полная ахинея, то чиновник делает соответствующие выводы, прежде чем взять ответственность за финансирование.

– И ещё вопрос, Владимир Ростиславович! Должны в Москве быть улица, площадь или на худой конец переулок Ивана Калиты?

– Конечно. И не только Калиты, Дмитрия Донского, многолетнего губернатора Тучкова и правителей Москвы, которые много сделали для города, старались. Почему не может быть улицы Промыслова? Улицы должны хранить память о людях, оставивших после себя добрые дела. Надеюсь, когда-то будут и улицы Лужкова, и Гришина.

– А пока у нас несколько переулков и станция метро Войковские…

– Вот Войков точно ничего хорошего для страны не сделал. Человек отметился в истории только одним – соляной кислотой поливал детские трупы. Понимаю – есть сложные фигуры в истории. Дзержинский, например. Но на каждый его минус можно найти какой-то плюс. А у Войкова – одни минусы. И в честь него пять улиц, станция метро, район…

– О переименовании говорят лет двадцать, и ничего… Это принципиальное невнимание власти к общественному мнению, или просто руки не доходят?

– Это историческое беспамятство, синдром манкуртов. Сейчас предвыборный момент, и, наверное, власть не хочет перед 8 сентября нервировать общественное мнение. Это оборотная сторона демократии. При ней нелегко принимаются волевые решения, особенно не имеющие полного консенсуса. Что касается Войкова, надеюсь – Москва к этому вопросу обязательно вернётся.

– А в 2014 году не мешало бы присвоить нескольким улицам имена забытых героев Первой мировой, по сути Второй Отечественной… 

– Пусть «Литературная газета» проработает эти предложения, я их охотно передам Сергею Семёновичу Собянину, который принимает самое действенное участие в сооружении памятника героям Первой мировой, недавно обсуждали проекты. А дед его – полный Георгиевский кавалер, четырёх крестов. Поэтому думаю, что идею эту он с удовольствием поддержит.