Литературная Газета, 6428 (№ 35/2013) - [7]

– Тогда совсем другая была система. Студия в советские годы была продюсерской компанией, производящей фильмы. Сейчас фильмы производят частные компании, студия же сдаёт им в аренду площади. Студия превратилась из завода в заводской ангар, в котором цехи сдаются в аренду тем, кто ведёт работу. Поэтому нет фильмов производства студии имени Горького. Мы дали им сейчас заказ на кино детское. На основании конкурсов дали два заказа студии «Ленфильм», и «Мосфильм» получил. Но они не могут, как в советские времена, производить десятки фильмов – людей и ресурсов нет, и на этом зарабатывать. Они живут сдачей в аренду и оказанием сопутствующих услуг. К примеру, Карен Шахназаров оказывает много сопутствующих услуг, он в рынке, поэтому «Мосфильм» чувствует себя относительно уверенно. А студия Горького таких услуг оказывает меньше и чувствует себя менее уверенно. «Ленфильм» вообще в трудном положении, разорился, разворован. Надеемся, что новый менеджмент, получив огромный государственный кредит на льготных условиях, хотя бы доведёт студию до уровня «Мосфильма», уже было бы неплохо. Но планов у них громадьё, хотят Голливуд сделать.

Как говорится, безумству храбрых поём мы песню…

– Поговорим о громких назначениях, которые произошли быстро и решительно, слегка ошарашив общественность: Большой театр, ГМИИ им. Пушкина, Политехнический музей. Скажите, за этим стоит принципиальная, системная политика или в каждом конкретном случае кадровые решения диктовались субъективными обстоятельствами?

– И субъективные обстоятельства, которые определяют выбор тех или иных кандидатов, и общая политика на обновление кадров при сохранении по возможности потенциала кадров старых. При этом – обращаю особое внимание – мы не назначаем просто эффективных менеджеров, мы назначаем менеджеров из отрасли.

Буквально перед интервью с вами встречался с новым директором Государственного музейного объединения РОСИЗО (бывшая Росизопропаганда – громадная в прошлом структура, отвечавшая за всю выставочную политику, такой минкультовский внешторг, музейные коллекции закупала и распределяла тоже она). Структура полностью развалилась за последние десять лет, сейчас остатки музейных фондов хранятся в неподобающих условиях, выставок не ведут никаких, персонал в ужасном состоянии, собственность утеряна. Мы сейчас туда назначили Зельфиру Трегулову, человека, который на протяжении всей жизни занимался профессиональной выставочной деятельностью.

– Вопрос к вам как к историку: ваша позиция в спорах о едином учебнике истории. Что понимать под этим выражением?

– Думаю, что должна быть единая линейка, одна или две максимум, синхронизируемая по контенту для изучения истории с 5-го по 9-й или 11-й класс. Это должна быть линейка федеральная, она может включать в себя региональный компонент, который должен быть согласован, чтобы учили в первую очередь историю страны, а потом в согласованном варианте историю региона в формате краеведения. Есть сильные перегибы в эту сторону сейчас. Конечно, не должно быть 30 учебников истории, и не потому что они плохие, а потому что в них даже зачастую цифры противоречивые. Привожу в качестве примера вопрос своим студентам в МГИМО: сколько погибло советских людей в годы Великой Отечественной войны? И не получил ни одного правильного ответа от третьекурсников. Прозвучали самые разнообразные цифры: от 7 до 60 миллионов! Главное – они канонов не знают. Как говорится, семинарию окончил, только «Отче наш» забыл прочесть и с Символом веры не знаком. Должны быть базовые вещи, каноны, особенно на уровне школы.

– В странах СНГ весьма влиятельна концепция «политической истории», то есть исторические работы и учебники пишутся так, чтобы внушить людям определённые идеи, например максимально дистанцироваться от общего советского прошлого. А мы в наших учебниках почти в неприкосновенности сохранили советское прекраснодушие в отношении к «братским» народам. Не надо ли и нам несколько политизировать историю? Чтобы не быть беззащитными перед агрессивностью новых исторических мифов? 

– Оставим на совести историков некоторых стран СНГ и около СНГ детскую болезнь младогосударственности. Просто стыдно иногда бывает… Я приехал в Киев, остановился в хорошей гостинице, в которой и обнаружил рекламный буклет с картой города на английском языке. Чего там только не написано! Оказывается, многовековая оккупация Киева татарскими, польскими и русскими захватчиками закончилась только в 1991 году, когда он стал столицей незалежной Украины.

– Владимир Ростиславович, иногда возникает ощущение, что министра культуры на телеэкранах и в СМИ могло быть и побольше…

– Это сознательная политика, нет на это времени. Многое съедают аппаратная работа и поездки по регионам – за год побывал в половине субъектов Федерации, надо знать страну, в которой ты живёшь. Естественно, там посещаю учреждения культуры, встречаюсь с работниками самого низового уровня. Потому что во дворике ресторана «Пушкин» всё кажется прекрасным, но надо шире смотреть. Честно говоря, для депутата пиар-активность и узнаваемость важны, но для представителя исполнительной власти это вторично. Я пытаюсь на телевидении только в тех случаях выступать, когда есть необходимость довести точку зрения министерства на те или иные аспекты культурной жизни, объяснить, почему мы делаем те или другие кадровые решения, почему проходят те или иные реорганизации, – не отмалчиваться. У меня табу на участие в развлекательных передачах, в шоу. Сколько раз меня звали в «Вечерний Ургант»! Чего я там забыл? Наверное, передача хорошая, никогда не видел, но все хвалят. В этом отношении публичность совершенно не находится в приоритетах.