Литературная Газета, 6427 (№ 33-34/2013) - [20]

ИСТОРИЯ НАУКИ

Сергей Иванов. Детский курс разных наук. – М.: Мой учебник; Детское время, 2013. – 128 с. – 5000 экз.

Книги любимых авторов приходят к читателю каждая по-своему. Одна – неожиданно быстро, торопясь опередить предыдущую. Другую надо ждать месяцы или даже годы. Это как раз такая книга. Молодой писатель Сергей Иванов когда-то сочинял короткие пьесы для «Радио России». Были они тоже и про философов, и про астрономов, и про физиков. Слушатели удивлялись причудливым и полным юмора сюжетам, смеялись и спрашивали: «Неужели и правда Пифагор работал портным?» Начинали проверять, листать специальную литературу и незаметно для себя расширяли свой кругозор. «Человечество познаёт, играя», – говорили древние. Книга представляет собой игровой вариант научной энциклопедии для детей. Здесь в занимательном виде представлена динамика развития некоторых научных дисциплин: диалектической и атомистической философии (от Пифагора до Гегеля), астрономии и эволюции вселенной; теории гравитации; истории развития атомной физики и теории биологической эволюции.

Теги: Трое с площади Карронад , Тетрадь Володи Лапина , Новеллы о музыкальном прошлом , Сказки слово в слово , Детский курс разных наук , Редьярд Киплинг , Владислав Крапивин

Пароль: «Девяносто третий»

Сергей Шаргунов. 1993. Семейный портрет на фоне горящего дома. - М.: АСТ, 2013. – 570 с. – 4000 экз.

Сергей Шаргунов написал, пожалуй, лучшую на сегодняшний день свою книгу. Она обрамляется майскими событиями 2012 года на Болотной. Герой – молодой человек Пётр Брянцев – выходит на станции метро "Октябрьская", чтобы попасть в пучину «массовых беспорядков», где он был схвачен, помещён в автозак. Раскрывается основное повествование, и читатель попадает в октябрьскую Москву 1993 года, в поворотную точку новейшей российской истории, погружается в историю семьи Брянцевых, в то время когда дед и бабка Петра оказались в гуще событий, правда, по разные стороны. Отсюда и название книги – «1993». При этом первоначально она называлась «Война в Москве».

События начала 90-х развёртываются с трагического предзнаменования – горящих после аварии троллейбусов на улице Москвы. Погибают люди. Этакий «заблудившийся трамвай» Николая Гумилёва, объятый пламенем. Октябрь – роковой месяц для русской истории[?]

У Шаргунова 1993 год – это не только переломное октябрьское событие, особым образом повлиявшее на историю современной России, но в первую очередь история обыкновенной советской семьи Брянцевых: Виктор, Лена и их дочь, 15-летняя Таня (дед с бабкой и мать Петра), которая понесёт семя новой России.

Живут Брянцевы в 40 километрах от столицы в дачном посёлке, родители работают в «аварийке» в разные смены. Сюда их привёл надлом в течении советского времени, разрыв в понятной и предсказуемой личной биографии. Лена работала в Минобороны, теперь сидит на телефоне и принимает заявки. Виктор – перспективный технарь, теперь починяет трубы под землёй. В своё время он из лаборатории, где приложил руку к луноходу, перешёл мастерить приборы наведения, получал премию и грамоты, в итоге оказался в той же аварийной службе ремонтником. Раньше космические приборы делал, а теперь ушёл под землю, будто червяк, – латает расползающуюся по швам инфраструктуру уходящей в небытие империи. Прозвище его – «ватный богатырь». «Большой, да силёнок не ахти», – сказала как-то жена. Практически персонифицированный образ страны – колосса на глиняных ногах.

Виктор Брянцев у Шаргунова – чудак в ожидании чуда. Ещё в детском саду маленького Виктора компотом из чернослива угощал сторож, утверждая, что тот волшебный и делает человека бессмертным. Компот этот Брянцев полюбил на всю жизнь, так же остался заинтригованный тайной бессмертия, которую постоянно пытался разгадать, то всматриваясь в небо, то ползая под землёй, то забираясь в гущу протестующих людских масс, то укрываясь от разящих пуль.

«Для чего жить, если умрём?» – этот вопрос в романе задала Таня, но он же волнует и её отца, который считает, что «без мечты никакому человеку нельзя». Собственно, мечтами жила и вся огромная страна, из которой он вышел. Мечты, простирающиеся далеко за пределы ограниченной сферы личных жизненных интересов, были её главной движущей силой. Виктор Брянцев всегда мечтал себя проявить, через это шагнуть в бессмертие. Недаром он моментально прилепился душой к людям, которые в те дни вышли на улицу на стороне Верховного Совета. По его словам: «…они бессмертие чуют»…

Бессмертие, в том числе включённость в историю, в жизнь страны, когда становишься частью целого. Во многом это формат советского мировосприятия. Новая страна сделала ставку на обособленные единицы, неисторические, негероические. Вместо этого пошло замещение, ложное ощущение сопричастности – перед людьми развернули балаган политического театра. Виктор, не сделавший карьеру в прикладной науке, ищет выход в политике, которая и погубила его науку, сейчас рушит и любовь – вбивает клин в их с супругой отношения, а в финале – останавливает его сердце.

Брянцева захватила картинка съездов с телеэкрана, высокопарные «болтуны» с радио. Эта телевизионная картинка разделяла, разводила по разным сторонам родителей: Лена за Ельцина, Виктор за парламент. Усиливала переживание одиночества их дочери, которая чувствовала себя заброшенной. Между ней и родителями разрастается ров, как между старой и новой страной.