Литературная Газета, 6397 (№ 51/2012) - [43]

Фактически всю жизнь я размышляла с пером в руке. "Литература - это размышление, а не описание" (Леонид Леонов). Глубокий созерцательный покой, бескорыст[?]нейшие бдения, голова, склонённая над листом бумаги, - творчество как радость отдачи. Оно само по себе уже награда, причём редкостная, огромная. Никакая оплата не может сравниться с этим. Сколько жизненных горестей сгорело в топке творческого огня! Чехов говорил, что там, где искусство, где талант, там нет ни старости, ни одиночества, ни болезней и сама смерть - вполовину. И поскольку проза моя всё-таки поэтическая (я прежде всего поэт, даже в прозе), то я не могу не сознавать, что искусство есть ещё и самолечение, лечение ритмом. В ритме целительная сила. Пропорция - это тоже производное ритма (вот оно, чувство формы).

Писатель. Некая складность живёт в крови. Гостья миров, конечно. Что же до моей тяги к отшельничеству, то она, полагаю, есть прежде всего потребность в замедлении темпа жизни, чтобы справиться с напором творчества. Ну а то, что все истинные искусства говорят о высоком, так ведь не низким же себя лечить! Инстинкт высокого в крови у настоящего творца. Хорошо сказано: там, где один опишет лужу, другой опишет звёзды, отражённые в луже.

Лечит и само наслаждение стилем - столь ценимые мной благородная прямота и простота высказывания, правда пережитого, неподдельная авторская интонация, стилистическая ясность, неперегруженность, классичность слога. Классика - это торжество порядка над дисгармонией, хаосом, туманностью. Я всегда преклонялась перед умной эмоцией, перед эмоциональностью, внутри которой всё расставлено по местам. Чаще всего это ассоциируется со зрелостью. Зрелость называют "порогом, за которым начинается мастерство". Древние греки смотрят на вещи несколько иначе: "Но уже в возрасте детском ты всё изрекал совершенно". "Люди ошибаются, когда что-либо в человеке объясняют возрастом: человек рождается Весь" (Марина Цветаева).

Трудно разрешить этот спор, в котором речь идёт всего лишь о сроках, а не об общем - бессрочном - награждении человека даром: всё то, что есть в распустившейся роскошной розе, всё это уже было заключено и в бутоне, но было ещё не развившимся. И только.

Становление писателя - это прежде всего становление человека: настоящий читатель считывает в книге не фабулу, а вашу душу. Вот это и надо взращивать.

Что есть творчество, как не попытка заговорить врождённую душевную тревогу? Но можно ли заговорить её окончательно? Только "откупишься" от её накала куском чего-то созданного, как - хлоп! - накатывает новая волна, и всё надо начинать сначала, то есть пытаться утишить новую порцию тревоги новой песней. И так всю жизнь, вплоть до последней песни - лебединой.

«Наш Станиславский»

«Наш Станиславский»

КУЛЬТУРА АРМЕНИИ

75 лет назад родился уникальный творческий коллектив

Когда в теперь уже далёком, но навсегда жутком 1937 году в Ереване открывали ордена Дружбы народов Государственный Русский драматический театр им. Станиславского (так он называется ныне), это, несмотря на существующую формальную мотивацию, была не необходимость, а обязаловка - русский театр полагалось иметь столице каждой союзной республики. Вряд ли тогда кто-то мог с абсолютной искренностью предсказать, что этот театр станет интересным и любимым для многих поколений ереванцев. Вряд ли кто-то мог с уверенностью предположить, что он на целых 75 лет займёт своё прочное место в широкой культурной панораме армянской столицы. Что, невзирая на чёткую репертуарную политику, со временем для зрителя сотрётся грань между "русским" и "армянским". Родится русский армянин или армянский русский, которого в народе будут называть любовно и запросто - "наш Станиславский".

Итак, решением Совнаркома Армении "Об организации государственного русского театра в Ереване" в 1937 году в столице открылся новый очаг Мельпомены и Талии. Открылся - и сразу встал перед проблемой. Выдающимся деятелям армянского театра Левону Калантару и Вавику Варданяну, призванным реализовать новый почин, предстояло ответить на главный вопрос: откуда взять русскоговорящих актёров? Но новый театр, видимо, родился с серебряной ложкой во рту - ему повезло с первых дней жизни. В это же время в Тбилиси был расформирован театр Красной Армии, в котором работали профессиональные актёры с гитисовским образованием, - Добровольский, Чембарский, Леонов, Спаржинская. Они с энтузиазмом приняли приглашение работать в только создающемся театре. Первый же спектакль "Очная ставка" по пьесе Бр. Тур и Л. Шейнина, премьера которого состоялась 15 ноября 1937 года, стала серьёзным поводом к оптимизму, - постановку на ура приняла публика, а корифеи, демиурги, сотрясатели подмостков армянской сцены благословили и выразили полную поддержку новообретённым коллегам.

В 1938 году умер Станиславский, и коллектив ереванского Русского театра обратился с письмом-просьбой к ветеранам МХТ - назвать театр именем великого Константина Сергеевича. За два первых года в репертуаре театра теперь уже имени Станиславского появилось 14 спектаклей.

1941 год[?] Многие актёры ереванского Русского театра ушли на фронт. Четверо навсегда остались на полях сражений - вечная им память. А "непризывные" в составах бригад, призванных обслуживать воинские подразделения Закавказья, ездили по республикам в нетопленых автобусах и в прифронтовых госпиталях и на открытых площадках в холод и под палящим южным солнцем укрепляли воинский дух тех, кто завтра мог оказаться на линии огня. 17 марта 1946 года на сцене Русского театра состоялась премьера спектакля "Рузан" по пьесе Мурацана опять же в постановке Калантара - первое обращение к армянской классике.