Литературная Газета, 6397 (№ 51/2012) - [20]

К сожалению, у нас, в России, Мо Янь почти не известен. Как, впрочем, и современная китайская литература в целом. Правда, в последнее время героическими стараниями петербургского китаеведа Игоря Егорова российский читатель сумел познакомиться с некоторыми образцами творчества Мо Яня. Это отдельные главы его центрального романа "Большая грудь, широкий зад", выложенные в Интернете, а также роман "Страна вина", только что вышедший в издательстве "Амфора".

Первый представляет собой грандиозную (800-страничную!) эпопею крестьянской жизни Китая на протяжении почти всего XX века. История простой деревенской семьи, в центре которой героиня - мать восьми девочек и одного мальчика. Трагичная, бурная, бурлескная, пронизанная неприкрытым физиологизмом и эротикой, но одновременно и высокоодухотворённая, - такой предстаёт в романе жизнь бедного китайского местечка, прототипом которого, без сомнения, послужил писателю его отчий дом.

Второй роман - о провинциальном чиновничестве, с его непомерными возлияниями, пугающим чревоугодием, странными кулинарными пристрастиями, чуть ли не каббалистического толка. Проверить эти слухи и едет в глухую провинцию следователь по особо важным делам, где и сам оказывается вовлечённым в абсурдизм провинциального бытия. И, как в цветном калейдоскопе, в сюжете начинает смешиваться всё - исторические эпохи, демоны и карлики, дикие фантазии и жёсткая реальность, бюрократические ужимки и партийно-номенклатурная демагогия, начинают завязываться новые побочные сюжетные узлы, появляется в качестве одного из персонажей и сам писатель Мо Янь со своим довольно ироничным автопортретом: "мужчина среднего возраста, полный, с жидкими волосёнками, глазами-щёлочками и кривым ртом..."

Скажу без преувеличения, что для меня знакомство с этими текстами в великолепном переводе Игоря Егорова стали настоящим читательским потрясением и открытием. Поразила, в первую очередь, огромная внутренняя свобода писателя (это, кстати, к вопросу о "жёстком партийном контроле" над литературой, о котором не устают сегодня повторять все, кому не лень, когда речь заходит о Китае), но, главное, - его необычная художественная манера, сама стилистика его прозы. Беспощадный реализм в сочетании с причудливой фантасмагорией, сны и явь, фантазии и реальность, мягкий юмор и жёсткий гротеск, обнажённый, порой отталкивающий физиологизм и высокая чистота чувств, народные предания и современные реалии, - всё это причудливо переплелось в прозе Мо Яня, создав те её качества, которые Нобелевский комитет достаточно точно определил как "галлюцинаторный реализм, смешанный со сказаниями, историей и современностью".

И хотя Китай я знаю не понаслышке, для меня после прочтения Мо Яня словно раскрылись бездны неведомой доселе жизни, обнажилась её глубинная корневая система, явился образ Китая - страны, огромной и сложной, противоречивой и уникальной. Именно эта страна, которую, как выясняется, мы почти не знаем, и была удостоена высокой награды.

Светлана СЕЛИВАНОВА,

собкор "ЛГ" в Китае

ПЯТИКНИЖИЕ

ПЯТИКНИЖИЕ

Владимир Прасолов.

Вангол.- М.: Центрполиграф, 2012. - 543 с. - 1500 экз.

Роман Владимира Прасолова вышел четыре года назад в Красноярске, но до большого читателя добрался через Интернет. В основе повествования - реальные исторические события, происходившие в России в первой половине XX века. Беглый политзаключённый Иван Голышев, выхоженный эвенками-орочонами, заново рождается под именем Вангол. В тайге он обретает семью, проникается мудростью древнего народа, а самое главное - находит себя и овладевает мастерством использовать скрытые человеческие возможности. Но в его дом приходит беда, и поток событий уносит его с собой. Сплетаются судьбы белого казачества и Красной армии, начальства и пленников лагерей, эвенков и жителей городов. И самые, казалось бы, далёкие люди оказываются неразрывно связаны в этом водовороте страшного времени. Эта честная и искренняя книга захватывает так, что невозможно оторваться. Сильный, глубокий и проникновенный роман, достойный встать вровень с русскими книгами XX века, ставшими классикой, - "Дерсу Узала" и "Вечным зовом".

Дмитрий Цесельчук.

В рай как прежде открыта калитка[?]- М.: Вест-Консалтинг, 2012. -148 с. - 200 экз.

В новую книгу Дмитрия Цесельчука вошли стихи, эссе, диалоги, поэмы и даже воспоминания. Его творчество хорошо знакомо читателям "Литературной газеты". Лирика Цесельчука - негромкая, но пронзительная, он пишет о самых обыденных вещах, которые порой ускользают от взгляда, однако под его пером превращаются в поэзию:

снег лежит покрытый коркой

будто сладкое безе

кошка спряталась за шторкой

на высоком этаже

Об этом же пишет в предисловии Евгений В. ХаритоновЪ: "Его поэзия тиха и философична[?] Иногда легкомысленна и простовата, ничуть не стыдясь этой своей простоты. И всё-таки чаще задумчива, неспешна, медитативна[?] Ему уже нет необходимости потрясать основы. Он ведёт с читателем тихий разговор о Главном[?]" Настоящий сборник составили тексты, написанные с 1969 по 2012 год, но не вошедшие в предыдущие книги автора. Тем не менее здесь они смотрятся вполне гармонично, дополняя друг друга.