Литературная Газета, 6392 (№ 45/2012) - [20]

горчайшее  иносказанье.

Смущён безумностью людской -

вслед отроку, отроковице -

и  отуманилась тоской

сиреневая роговица.

А я - адамова ребра,

и только грань твоей свободы, -

не наречённая - сестра

под скоротечным небосводом.

На росстани, среди снегов,

наш, невозможный и недолжный,

дом, без опор и без основ,

бескровельный и безнадёжный.

И только ветер, что несёт

печаль по замкнутому кругу,

у леденеющих высот

нас будет прижимать

друг к другу[?]

* * *

Несознаваемая речь.

Иной язык. Страна другая.

Смотрю - а смысла не извлечь,

и слушаю - не понимая[?]

Но  попускаемо судьбой,

как недосмотр её, небрежность:

всё убывающая боль,

всё возрастающая нежность.

ПЯТИКНИЖИЕ

ПЯТИКНИЖИЕ

Александр Чуманов.

Выше звёзд - другие звёзды: роман, повести, рассказы.- Екатеpинбуpг: Банк культурной информации, 2012. - 731 с. - 1000 экз.

Книга уроженца г. Арамиль Свердловской области включает роман "Суп из кузнечиков", фантастическую повесть "Выше звёзд - другие звёзды" и рассказы, многие из которых опубликованы впервые. Роман написан в 1993 г., повесть - в 1991-м, но произведения актуальны и сейчас. Человек, общество, смысл нашего бытия - эти и много других мыслей возникает у читателя. О творчестве А. Чуманова писатель В. Богомолов написал в рецензии на книгу "Житуха": "По яркости изображения жизни в литературе и по силе воздействия произведения на душу человека, по важности поднимаемых вопросов я бы рискнул отнести А. Чуманова к плеяде таких писателей, как В. Шукшин, Ф. Абрамов, В. Астафьев. Пишет очень свободно, по-своему самородно, без всякой вычурности, просто, но пронзительно, и чтение захватывает[?] Он наблюдателен и критичен, хороший аналитик и психолог, одним словом, талантлив".

Александр Туринцев.

Обрывистой тропой.- М.: Водолей, 2012. - 88 с. - 100 экз. (Серия: Малый Серебряный век).

Александр Александрович Туринцев (1896-1984), русский эмигрант первой волны, участник легендарного "Скита поэтов" в Праге, в 1927 г. оборвал все связи с литературным миром, посвятив оставшиеся годы служению Богу. Книга Туринцева впервые выходит отдельным изданием в России. Лишь в антологии "Строфы века" есть страница, посвящённая Александру Александровичу Туринцеву. Предваряя публикацию, Евгений Евтушенко писал: "В последние годы был настоятелем русской церкви в Париже и очень часто приезжал в Москву, очаровывая всех, с кем встречался, не только рассказами о встречах с Гумилёвым, поэтами "парижской ноты" в пору эмиграции, но и драгоценным умением выслушать чужие боли, обиды, посоветовать". Поэзия Туринцева исповедальна, при этом проста и безыскусна. Она напоена не "парижской нотой", а, скорее, московской:

[?]И каждый твой бессильный взлёт,

Вся жизнь, растасканная понемногу,

Кривляясь, станет у порога

И перед взором проползёт

Потрескавшейся фильмой на экране.

Александр Бондаренко.

Денис Давыдов.- М.: Молодая гвардия, 2012. - 368 с. - 5000 экз. (Серия: "Жизнь замечательных людей").

В серии "ЖЗЛ" вышла уже вторая книга о воине и поэте Денисе Васильевиче Давыдове. Первое жизнеописание, составленное Геннадием Серебряковым, вышло в 1985 году. Второе, приуроченное к 200-летию войны 1812 года, появилось совсем недавно. Автор, военный историк и писатель А. Бондаренко, оценивает, а порой и переосмысливает известные факты, уточняет правдивость укоренившихся легенд о поэте-партизане и размышляет по поводу объективности взглядов историков и литературоведов различных времён. Бондаренко как подлинный исследователь не сочиняет сцены из жизни своего героя, а собирает документальные свидетельства. В итоге получился портрет поэта-партизана в окружении современников. Денис Давыдов предстаёт читателям героем своего времени, без лакировки и мифологизации. "Я не поэт, я - партизан", - утверждал "гусар летучий", возможно, и не без некоторого кокетства. Но в истории остался на равных в двух ипостасях. А кроме этого - пламенным патриотом:

За тебя на черта рад,

Наша матушка Россия!

Лидия Либединская.

Зелёная лампа.- М.: Астрель, 2012. - 475 с.: ил. - 2000 экз.

Лидия Либединская, урождённая Толстая, уже одним своим происхождением обречена была попасть в круг избранной литературной интеллигенции. Её крёстным был Вячеслав Иванов, ей, маленькой девочке, Юрий Олеша рассказывал о замысле "Трёх толстяков"; Алексей Кручёных, Михаил Светлов и Александр Фадеев были её близкими друзьями, а Марина Цветаева обещала её учить французскому языку. Она вышла замуж за одного из "серапионов" - Юрия Либединского, автора романов "Мятеж" и "Комиссары". Это был обычный для тех лет брак представителя новой элиты и дворянского сословия. Либединская прожила счастливую и долгую жизнь, полную любви, умных разговоров, встреч с тонкими, понимающими людьми. Её воспоминания интересны ещё и потому, что она была восприимчивое и довольно наивное дитя эпохи, взросление её происходило в старой, ныне исчезнувшей Москве, в те самые 20-30-е годы, когда бывшее было разрушено, а революционный порыв рождал не только чудеса, но и чудовищ.

Мустай Карим.

Радость нашего дома.- Уфа: Издательство "Инеш", 2012. - 160 с. - 3000 экз .

Тёплая трогательная история, написанная башкирским классиком, рассказывает о жизни обычной детворы в небольшом ауле. Идёт война, и к повседневным заботам добавляется ещё одна - чтение долгожданных писем. Одну такую весточку присылает мама главного героя произведения, маленького Ямиля, неожиданно уехавшая в город и оставившая сына на попечение бабушки. Мама возвращается в родной аул не одна: она привозит Ямилю сестру, девочку по имени Оксана, к которой башкирский мальчишка привязывается всей душой. Ямиль изо всех сил старается помогать Оксане, защищает её, ведёт себя как настоящий мужчина. Неторопливое светлое повествование с чудесными детскими диалогами. Финал книги и радостен, и печален: дети расстаются, но с разлукой примиряет то, что для башкирской семьи маленькая Оксана осталась радостью. В детский сборник Мустая Карима вошли также пьеса "Петушиная мельница" и рассказы.