Литературная Газета, 6392 (№ 45/2012) - [18]

Подсочник Вася говорил, что не потонет -

он повалился на большак, раскинув руки.

На Пелус-озере ещё пока хоронят,

но стало некому рожать - одни старухи.

Армагеддон

Едва разгоним наважденье ВИЧа -

железных птиц нашлёт аэродром

иль перелёт живой весенней дичи

подарит людям смертный вирус птичий:

и это назовут Армагеддон!

Вставайте, Врубель, впору шевелиться

под крышкой гроба, если неспроста

стрела курантов вспять по кругу мчится

и падший демон на виду рядится

в поборника свободы и Христа.

Жажлево

Сын сгорел, подобно свечке,

а любил на русской печке

поваляться, полежать,

от щекотки повизжать.

Чтобы в городе не грезить,

я решил в деревню съездить -

только печку затопил

и тотчас оторопел:

мальчик мой, сверчок, кузнечик,

превращённый человечек,

сверху тоненько поёт,

папе голос подаёт.

Учитель

Мой учитель Сергей Николаевич Марков

на войне и в трюме был всегда одинаков:

сам себя по суровым законам судил,

в людях совесть будил и за жизнью следил.

Не следил, горемычный её очевидец, -

терпеливо любил, дополнял, как провидец,

знал Завет, изучил для свободы санскрит.

Про него говорили: "Когда же он спит?"

Он себя не жалел и болел бесконечно,

и хворает, наверно, в обители вечной,

на траве-мураве, к валуну прислонясь,

через лупу читает славянскую вязь.

Мой учитель Сергей Николаевич Марков

знал не хуже поляков, чем славился Краков.

В Костроме не объехать его по кривой,

по Сибири с котомкой своей полевой

походил. Назовите поэта другого,

кто не хуже Брокгауза и Соловьёва

мог ответить на самый дотошный вопрос.

А Сергей Николаич смеялся до слёз.

Он смеялся до слёз, а теперь его нету.

Стосковался Христос по большому поэту.

Перед ангелом с кружкой чифира стоит

молодой синеглазый, лобастый старик.

* * *

Я тебя непременно найду

то ли в городе, на вернисаже,

то ли чёрную, словно в аду,

в Судаке на дымящемся пляже.

Но готов и на каторжный путь

вкруг земли, без конца, без привала,

чтоб, увидев, небрежно кивнуть

и пройти, как ни в чём не бывало.

Словарь далей

Словарь далей

"ЛГ"-МЕМОРИАЛ

Сергей Алексеевич Белозёров родился на Дальнем Востоке, где служил в лётном полку его отец. Через некоторое время Белозёровы переехали на родину, в Белоруссию, а после развода с отцом Сергея его мать с детьми переехала в город Советск Тульской области. Жизнь у молодого талантливого парня начиналась вполне успешно. Белозёров учился на факультете журналистики МГУ, работал  собкором "Комсомольской правды" по Приволжскому региону. Но в 1983 году за журналистскую деятельность Тульский областной суд приговаривает его к ссылке. Место ссылки - станция Зима, та самая, где родился Евтушенко. У Белозёрова - запрет на профессию, и он осваивает профессию кочегара, чтобы прокормить семью - поехавшую за ним в Сибирь молодую тульскую поэтессу и журналистку Ольгу Подъёмщикову и их родившуюся в Зиме дочь Анну. Ссылка заканчивается с началом перестройки, и Сергей возвращается в Тулу. В 1989 году наконец выходит в Приокском книжном издательстве его первая и последняя книга "Словарь далей", которая моментально исчезает с прилавков магазинов. Но судьба не была к нему милосердна. Как поэт Белозёров печатался в основном в местных тульских и иркутских газетах, отдельные публикации выходили в журналах "Нева", "Огонёк", в сборнике издательства "Молодая гвардия". В начале 90-х Сергей был военкором на войне в Приднестровье, где едва не расстался с жизнью, получил контузию, многочисленные травмы. Умер он в Туле на 55-м году жизни.

Посмертно стихи Белозёрова опубликованы в журналах "Дети Ра", "Зинзивер", "Сибирские огни", "День и ночь", альманахах "Иркутское время", "Тула", антологии военной поэзии "Ты припомни, Россия, как всё это было". Хочется, чтобы и читатели "Литературной газеты" открыли для себя этого замечательного поэта.

Андрей Коровин

Сергей БЕЛОЗЁРОВ

(1948-2002)

* * *

Белозёров Сергей Алексеевич,

тридцати с незначительным лет,

терпеливо пытался отсеивать

сор от хлеба и счастье от бед.

Сито билось, как сердце, порывисто,

он не первый надеялся год,

что на донышке по справедливости

золотая крупица блеснёт.

Ну а жизнь - без старанья

излишнего -

убеждала его: через сеть

не пройти её тяжким булыжникам,

да и лебедю не пролететь.

Он не верил, шатаясь от голода,

он стоял на своём, как всегда,

и сжимал в кулаке своё золото,

а когда разожмёт - пустота[?]

Он с долгами никак

не расплатится,

он скитается по городам,

только сито дырявое катится

по пятам, по пятам, по пятам[?]

* * *

Бесплатное образование -

тем, у которых нет призвания.

А мы последнее потратили

на  книжки, сборнички стихов,

чтоб к нам пришли

преподаватели -

Самойлов, Слуцкий, Смеляков.

Как славы нам и как добра желать,

мы изучали по ночам,

потом пришлось ещё доплачивать,

но так, судьбой, по мелочам.

Заплатишь - и не надо мучиться,

и весело держись за гуж

уроков музыки и мужества,

они рифмуются к тому ж.

СИНИЙ ПЛАТОЧЕК

Я в пять лет понимал, что мужчине

бояться нельзя, некрасиво,

а как крикнут: "Немец идёт!" -

кидался в лопухи, а то и в крапиву,

после, услышав товарищей смех, -

резкий, злой и недетский, -

цыпки чесал, глаза отводил, объяснял:

"Я партижан. Шоветский[?]"

Все мои кореша-отчаюги

матерились и даже курили,

все рахитики: ноги - бублик,