Литературная Газета, 6370 (№ 21/2012) - [17]

Пускай судьба тогда воскликнет:

"Стой!"

Ей подчинюсь охотно и не кану,

И стану жить по нужному ей плану.

* * *

Ах, жизнь, давай друг дружку

провожать,

Ходить туда-сюда, держась за ручки,

И, не боясь ни солнышка, ни тучки,

Давай беседы наши умножать.

Расстаться не желая, мы с тобой

Так увлечёмся, что забудем, где мы.

И, в сотый раз коснувшись

старой темы,

Опять заговорим наперебой.

* * *

А лучше прийти ниоткуда,

Чтоб не уходить никуда.

Есть крыша, постель и посуда,

Свет в лампе и в кране вода.

Есть жилка, которая бьётся.

Не веришь? Потрогай виски.

Есть сердце, которое рвётся

От нежности и от тоски.

* * *

На белом облачке сижу, болтая

ножкой,

И пусть идёт земная жизнь своей

дорожкой.

И, что б там ни было, - рутина,

светский раут, -

Я ни при чём. Я вне игры. Взяла

тайм-аут.

Ну а поскольку на земле любой

повязан,

И что-то вынужден, и должен,

и обязан,

И никуда от передряг ему не деться,

То я на облачке решила отсидеться,

Договорившись, что меня доставят

н[?] дом

Без всяких сложностей

с ближайшим снегопадом.

* * *

Я так давно живу, так жить

привыкла,

Я ко всему живому так приникла,

Так полюбила эту круговерть,

Что позабыла, что бывает смерть,

Которая придёт и пыл остудит.

Надеюсь, и она меня забудет.

* * *

А дом нам для того, чтоб вынести

простор.

А время - для того, чтоб вынести

безбрежность.

Я к малому числу испытываю

нежность.

Одно окно. Одно меж двух шуршащих

штор.

И смотрит то окно на мой

микрорайон.

Верней, на пятачок в моём

микрорайоне,

Где дерево стоит в сверкающей

короне.

А остальной весь мир незрим

и потаён.

И пусть. И хорошо. Да разве нам дано

Постичь всего и вся бескрайность

и безмерность?

Одно окно. Одно. И дерево одно.

И дом один. И я им сохраняю

верность.

2012

«Я греюсь у костра любви»

«Я греюсь у костра любви»

ПОЭЗИЯ

Владимир ПОРТНОВ

* * *                                                                                                                                        

Ржавый беспощадный ветер

Наждаком иссёк.

На всём рыжем белом свете

Властвует песок.

В горле и в зрачках слезливых -

Битое стекло.

Солнце переспелой сливой

На бархан стекло.

Каждый шаг мой задыхался

Из последних сил.

Рваный воздух надрывался:

Угрожал, просил.

[?]Битый, тёртый, обожжённый,

Знающий беду,

Я, пустынею спасённый,

По траве иду.

* * *

Память едет в товарном вагоне,

Забивает ей горло песком,

На транзитном и грязном перроне

Мчится в очередь за кипятком.

Не уйти б далеко от вагона,

Товарняк ждать не станет её.

Память едет без крика, без стона,

Без еды[?] Едет имя моё.

Затерялась в стране эта память.

Что ей было? - Четыре годка.

Фронт забросил её прямо в замять

Тылового угрюм-городка.

Память ела очистки картошки,

Отрубяно-опилковый суп,

Шатко шла на некрепеньких ножках

На кровавой истории суд.

Память выжила, не задохнулась,

Сквозь войну и беду прорвалась.

[?]Может быть, для того, чтоб очнулась?

Чтобы внукам передалась?

* * *                                                                                                                         

То ли надо мною, то ль во мне

Бродит вечность - холод по спине.

Ощущаю этот жаркий холод,

Словно наковальня чует молот.

С ним враждует, с ним же и дружна.

Без него кому она нужна?

* * *

Мы - пленённые дети свободы.

Нам об этом никто не сказал,

Но мы ищем свой брод через годы,

Ищем чёрный от скорби вокзал,

Ищем острую бритву предела

И стремимся преодолеть.

Так заноза свободы засела,

Что её может вырвать лишь смерть.

[?]И по скалам над пропастью рваться

Вверх по круче к вершине горы,

И на острых отрогах срываться,

И лететь к чёрту в тартарары.

Подниматься и снова, и снова[?]

- Отпусти, не держи, я смогу!

Рваться из - вот основа основы,

Хоть прикованы на берегу.

* * *

А я - заблудший имярек

В чащобинах любви и страсти.

На берегах бурливых рек

Я жгу костры червонной масти.

Я греюсь у костра любви,

Я греюсь у костра разлуки.

Я взял на память ваши руки

И губы нежные в крови.

Пустыни, горы, мерзлота[?]

О господи, в каких маршрутах

Меня поймала немота,

Зажатая в любовных муках?

Я криком разодрал гортань,

Неслышным криком, неподвластным.

Рассветов розовая рвань

Мне душу ранила напрасно.

[?]Латаю парус голубой,

Захлёбываюсь ветром шалым.

Ты мир заполнила собой -

А мне тебя всё мало, мало.

На мхе, на скалах, на песке -

Я всюду профиль твой рисую.

Я потерять тебя рискую[?]

Но быть желаю[?] вдалеке.

* * *

От наскальных рисунков до Лувра

Неизвестных художников тени

Молча бродят, задумчиво-хмуры,

Погружённые в область сомнений.

Под рисунком не ставили подпись,

К неудобству других поколений.

И картин не составили опись,

Погружённые в область сомнений.

То ли зависти чьей-то боялись,

То ль считали свой труд пустяковым,

Иль в таланте своём сомневались,

Приступая к творениям новым.

Бродят тени далёких сомнений,

Не спугни их небрежностью взгляда.

Они счастливы были твореньем -

А другого им было не надо.

* * *

Я листаю этот город осторожно,

Словно старый позабытый том,

Где поблёкшею закладкою заложены

Улица и одинокий дом,

Улицы-страницы поистрёпаны,

И меня мой дом не узнаёт.

...Временем давно уже заштопаны

Все следы мои у тех ворот.

«Начало дороги – сомненье»

«Начало дороги – сомненье»

ПОЭЗИЯ

Вячеслав СЫСОЕВ

* * *