Литературная Газета, 6369 (№ 19-20/2012) - [38]

- Я знаю его, он из маслозаводских.

- Ну и что? - возразил другой, которого я мысленно назвал Толстиком, потому что он был толст и имел карие глаза навыкате, - он к кому-нибудь лез?

- Он ко мне лез, - не унимался первый, - тогда[?]

Это "тогда" имело глубокий смысл, оно связывало моих противников некоей обидой, нанесённой им маслозаводскими. И именно она позволяла не стесняться нанести первый удар. А дальше в этой стае просыпался некий инстинкт молотить противника так, чтобы потом никто не мог сказать, что ты делал это плохо или, не дай бог, боялся бить. При всём при том действие это называлось весьма нейтрально - помолотом.

- Он не мог к тебе лезть тогда, потому что только приехал, - сказал Толстик.

- А ты откуда знаешь? - спросил его кто-то.

- Я всё знаю, - ответил ему Толстик.

- Лез, лез, - настаивал первый.

- Не мог он к тебе лезть, - возражал Толстик, - докажи.

- ...Фули тут доказывать, - ерепенился первый, - лез, и всё.

- Хватит базарить, у вас чего, рук нет? - вмешался ещё кто-то, озвучив уличный афоризм, услышанный, видимо, от старших пацанов.

- Последнее дело, - сказал Толстик, - пацанов ни за что бить[?] Тем более что у него руки заняты[?]

Слова его возымели действие, и толпа расступилась, давая мне с бутылкой постного масла уйти невредимым на свою территорию.

Осенью мы пошли в школу, точнее, в школы. Рыбхозовские попали в восьмилетку, а большинство маслозаводских по территории - сразу в среднюю. Это ещё более усилило наше разделение.

Так продолжалось два года. Пока судьба снова не переместила нас. Мои родители и родители Толстика построили наконец дома на новой улице. И мы оказались соседями. И только там я узнал его фамилию и имя.

У Толстика, тьфу, Серёги Хрунова были два старших брата, и это, с одной стороны, позволяло ему иметь защиту от чужаков, но это же постоянно подвергало его неким притеснениям вну[?]три семейного клана со стороны более взрослых сородичей. А потому характер его формировался своеобразно. Наверное, потому он и стал правдолюбцем и хранителем норм мальчишеского существования, которые сводились к ряду истин. Таких как: бить ни за что - нельзя. Врать, чтобы избежать помолота, - тоже и так далее.

После окончания школы мы оба были призваны в армию, но я служил в Москве, а Серёга в Н-ске в милбате, как говорили в Черноводске, "в огородах".

Отслужив, он поступил в школу милиции, окончил её и стал работать в одном из левобережных отделов милиции. Я к тому времени окончил юрфак и несколько лет работал адвокатом в н-ской адвокатуре.

В восемьдесят восьмом, когда все ждали прихода социализма с человеческим лицом, Серёга разыскал меня.

Был он в милицейской форме, с погонами капитана, сказал, что у него возникла проблема.

- Излагай, - сказал я ему.

- Сведи меня с Леоновым, - произнёс он.

С Леоновым мы когда-то учились в одной группе. Он работал в городской прокуратуре.

- Для ча? - спросил я его.

- Дело есть, - ответил он.

- А ты откуда знаешь его возможности?

- Я всё знаю, - ответил Серёга, - так же уверенно и безапелляционно, как тридцать лет назад во время нашей первой встречи в Черноводске.

- И всё же?

- Ладно, тебе скажу, козла одного из прокуратуры наказать надо, совсем совесть потерял.

Мы поехали к Леонову.

Там Серёга рассказал, что к нему коллега из соседнего отдела привёл парня, с которого вымогал взятку за прекращение уголовного дела помпрокурора района.

- Статья? - деловито поинтересовался мой одногруппник Леонов.

- Сто семнадцатая.

- Ну, батенька, это же частно-публичное обвинение. Такие дела возбуждаются по заявлению потерпевшей. Такое заявление есть?

- Есть, - сказал Серёга, - ваш коллега принудил мнимую потерпевшую такое заявление написать.

- Ну если вы уверены в этом, то ваши начальники должны получить санкцию прокурора города на проведение операции, а всё остальное - дело вашей милицейской техники, - сказал Леонов.

- Мои начальники боятся идти за санкцией, - сказал Серёга.

- А я при чём? - спросил Леонов.

- Я скажу им, что консультировался у вас.

- Ну я ещё не прокурор города, - ответил Леонов и продолжил: - И вряд ли им буду в обозримые пятьдесят лет.

- У вас репутация порядочного профессионала. А это действует.

А надо сказать, что Леонов, несмотря на свою молодость, тоже был правдолюбцем, и, наверное, это было известно Серёге.

- Ну если это подействует, тогда свирепствуйте, - сказал Леонов.

И Серёга с коллегой снова пошёл к начальству. Но начальство не хотело ссоры с прокуратурой. Однако Серёга дипломатично намекнул, что он уже консультировался с сотрудниками прокуратуры, и назвал фамилию Леонова.

- И что сказал Леонов? - поинтересовался начальник райотдела.

- Он сказал, что это обычное дело и прокурор города заинтересован в том, чтобы оборотней в погонах было как можно меньше, в том числе и прокурорских.

Намёк на то, что Серёга консультировался с Леоновым, возымел действие. Начальству ничего не оставалось делать, как идти за санкцией на операцию к прокурору города.

Но там вышла неожиданная заминка. Прокурор потребовал предоставить сотрудников, которые[?]

- Которые[?] хотят провести операцию, - попытался продолжить начальник райотдела.