Литературная Газета, 6367 (№ 17/2012) - [6]

- В 1995 году мне случилось поработать в пресс-службе Федеральной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку. Там образовался пул из множества американских команд. Американцы просто выпадали от счастья: фантастика, у вас здесь где-нибудь на Урале за пять-шесть миллионов долларов можно купить завод, который у нас бы стоил полмиллиарда. Занимались "становлением фондового рынка" - и параллельно скупали[?] Но там было и много наших соотечественников, которые видели в американцах просто "лапочек" и на всё закрывали глазки[?]

- Автор фоторабот, что висят в моём кабинете, - Владимир Павлович Полеванов. Он из Амурской области, стал губернатором, потом был назначен на замену Чубайсу в Госкомимущество. И первое, что он сделал, - выгнал американских советников. И к концу 94-го года опубликовал доклад об итогах приватизации, где было сказано о подобных ситуациях. Меры были приняты исключительно быстро - его сняли на третий день. А человек просто сказал правду. Он настоящий патриот, а с такими в те времена расправлялись немедленно. Прозападное лобби в наших госструктурах остаётся. Я не знаю в точности механизма действия, но то, что давление на нашу экономику, на нашу политику и мораль, на наши СМИ продолжается и усиливается, не сомневаюсь.

- Достоевский, славянофилы, другие русские мыслители пытались нести во внешний мир идею культурного сближения народов, идею всечеловечности, при этом отстаивая приоритеты национального. И утверждали, что такое сближение, такая всечеловечность только и возможны через национальное, другого пути нет. Полагаю, это можно свести к простой формуле: подлинным интернационалистом может быть только националист.

- Все эти споры велись внутри России. На Западе, не говоря уж о Востоке, не очень-то уделяли внимание тому, что говорили Хомяков, Аксаков или их оппонент Соловьёв.

- Вы были сторонником департизации спецслужб и силовых структур в далёком уже 91-м году, говорили о необходимости деидеологизации их работы. Но идеология и была главной опорой прежнего строя. Внезапно рухнув, она породила массу желающих продать всё оптом и в розницу. В том числе и госсекреты. Так что же взамен? В вашей книге "Рука Москвы" вы постоянно возвращаетесь к теме любви к Родине. Однако очень многие сегодня нас убеждают: родина - это всего лишь понятие географическое, и, дескать, не надо так уж убиваться по этому поводу. И в этой связи вопрос: должен ли быть сотрудник спецслужб носителем национально-государственнической идеи?

- Сразу вношу ясность: я никогда не считал, что деятельность спецслужб должна быть полностью деидеологизированной. А департизация - это совсем другое. Вопрос о департизации встал тогда, когда стало ясно, что КПСС обречена на вырождение или просто-напросто на исчезновение. Она была какое-то время и руководящей, и направляющей силой советского общества. Но когда судьба КПСС стала для меня понятна, стало понятно и то, что сохранение партийных организаций в системе, во всяком случае в КГБ, становится помехой для нормального функционирования.

Второе - относительно идеологии. Патриотизм, любовь к Родине, преданность своему служебному долгу (что означает ту же самую преданность Отечеству) - это неизбежное, обязательное условие функционирования национальных специальных служб и непременное требование к каждому сотруднику быть патриотом своего Отечества. А Отечество - это не просто география. Отечество - это история, это культура, это мой народ.

Я - русский человек. У нас коротенькая родословная, мы не дворяне. Дедушку, максимум прадедушку ещё можно вспомнить, но, насколько я знаю, все были православными и русскими со всех сторон. И с материнской стороны, и с отцовской - все люди московские и подмосковные. Вот это моя родина. Я долго - около двадцати лет - работал за пределами Отечества, но душа моя всегда была здесь - в Марьиной Роще, где я родился, на стадионе "Динамо", куда я ходил мальчишкой[?] И без всего этого я своей жизни не представляю.

Было ещё одно обстоятельство. И в работе дома, но особенно в работе за рубежом бывали всякие сложные вещи. Скажем, чужие войны. В Тегеране, когда я там работал, организованная толпа захватывала посольства. Было захвачено американское посольство, иранцы взяли заложников. Немного позже напали и на наше посольство. И хотите верьте - хотите нет, но ясное ощущение того, что за спиной у меня и у моих коллег, советских людей, стоит мощнейшее государство, позволяло достаточно спокойно воспринимать ситуацию, не пугаться любого возможного развития событий. Мы знали, мы чувствовали эту принадлежность к огромной и могучей державе. Она просто душой ощущалась. Мы не пропадём, нас Отечество не выдаст[?]

- Можно ли то, о чём вы говорите, назвать национально-государственнической идеей?

- Можно. Я считаю национализм положительным явлением. На национализме, например, создавалось индийское государство. Глубоко национально в своей основе китайское государство. А возьмите ту же Англию[?] Но почему-то "русский национализм" - это что-то вроде ругательства. Я с этим совершенно не согласен. Я считаю себя русским националистом и не стыжусь этого. Это не значит, что я противопоставляю себя и других русских людей кому-то ещё. Нет, ничего подобного. Национализм не предполагает ненависти или нелюбви к другим народам.