Литературная Газета, 6358 (№ 07/2012) - [43]

Вскоре я, Костя Градополов, уже мог с гордостью сказать, что видел все великие спектакли великого театра.

И, может быть, одним из самых потрясающих впечатлений осталась в моей памяти премьера 1940 года спектакля "Три сестры" в постановке Вл. Ив. Немировича-Данченко.

Он затихает. Молчит долго, не в силах остановить в себе поглотившую его мелодию марша. Хочется помолчать и нам, его слушателям. Наконец по трансляции объявляют: "Спектакль "Синяя птица" окончен". Ведь Константин Константинович пришёл на беседу, отыграв в очередной раз роль Дедушки.

- Кроме своей жизни, которую мне дали Господь и мама с папой, я прожил 154 жизни, но какие жизни! Шекспир, Шиллер, Мольер, Чехов, Пушкин, Булгаков, Толстой[?]

Всю свою жизнь я стремился культивировать в себе способность к перевоплощению. В чём гениальность Станиславского? Высокий красавец, облик прекрасного героя, и он им был - Вершинин, Гаев, Шуйский. Это его амплуа. Но вдруг он играет "Мнимого больного". И как играет! Многие великие "художественники" владели искусством перевоплощения. Ливанов, Хмелёв, великий актёр! Каренин, Алексей Турбин, Силан из "Горячего сердца", Дядюшка в "Дядюшкином сне" - потрясающе. Теперь это мастерство уходит.

Какие мои роли дороги мне особенно? Я очень любил спектакли по Диккенсу. Кстати, роль в "Пиквикском клубе" - одна из моих первых ролей. Этот потрясающий спектакль В.Я. Станицына, поставленный в 1934 году в декорациях П.В. Вильямса, собрал замечательных актёров: Грибов, Массальский, Блинников, Топорков, Кторов. В создании этого спектакля принимал участие Михаил Афанасьевич Булгаков, и, приходя на репетиции, он всё время чего-нибудь подкидывал режиссёру, более того, сыграл роль президента суда, чем поразил и Станиславского, обратившего внимание на замечательного исполнителя.

Я в этом спектакле работал с 1947 года. И судьбе было угодно, что совсем скоро Станицын вновь обратился к Диккенсу, в постановке "Домби и сын" я получил роль Уолтера Гея. Моей партнёршей была Валентина Калинина, моя однокурсница, замечательная дочь Домби Флоренс.

Почему я заговорил об искусстве перевоплощения? Да потому что, если посмотреть перечень моих работ времён наивысшей творческой зрелости, там видно, насколько широк диапазон моих творческих включений: Себастиан, "Двенадцатая ночь"; Тистер Тутс, "Домби и сын"; офицер "Три сестры"; Окелли, "Мария Стюарт"; почмейстер в "Ревизоре"; барон Клинген, "Плоды просвещения"; Агностос, "Лиса и виноград"; Калганов, "Братья Карамазовы"; Миловзоров, "Без вины виноватые"; Алексей Достигаев, "Егор Булычёв"; Тушкевич, "Анна Каренина"; Лорд Горинг, "Идеальный муж"; Манилов, "Мёртвые души"; Лестер, "Мария Стюарт"; Шервинский, "Дни Турбиных"; Джорж Скуллер, "Сладкоголосая птица юности"; Геннадий Иванович, "Деньги для Марии"; Кумак, "Утиная охота"; Коротков, "Живой труп"; Городулин, Мамаев, Крутицкий, "На всякого мудреца довольно простоты". И это далеко не всё.

Подводя итоги, не могу не сказать о том периоде в жизни МХАТ СССР им. М. Горького, который, по моему глубокому убеждению, нуждается в переосмыслении. История искусства должна сохранить драму второй половины ХХ века в жизни великого театра с позиции исторической справедливости, а не передавать из поколения в поколение небылицы. Я говорю о периоде жизни театра, когда насильственно в его руководство был внедрён О.Н. Ефремов, которого корифеи театра - ведь они все были его преподавателями - по окончании студии в труппу не приняли. Тогда театром руководил триумвират - М.Н. Кедров, В.Я. Станицын, Б.Н. Ливанов, актёр, которого обожал Станиславский, был просто влюблён в этот талант. Это то поколение, которое 30 лет держало репертуар. Последующие 30 лет пришлись на наше поколение. К тому времени, когда в начале 70-х годов по решению министра культуры СССР Е.А. Фурцевой была предпринята смена руководства театра, Кедров был уже очень нездоров, Ливанов - напротив, очень много работал и замечательно проявил себя как режиссёр. Один за другим он выпустил шесть спектаклей. Чего только стоит его постановка "Братья Карамазовы"! Станицын был самым результативным из режиссёров - им создано 34 спектакля! Но, оказалось, не всех это устраивало: пошли пересуды о якобы устаревших методах руководства театром, о необходимости "новой крови".

И появился Ефремов, тогда руководитель театра "Современник". До мелочей помню, как привела его в театр Фурцева. Представила. Аплодисментов не было. Это было на общем собрании в здании на Тверском бульваре. Я хорошо знал Ефремова, мы учились в одно время в Школе-студии. А уже в его бытность главным режиссёром МХАТ СССР им. М. Горького мы как-то зашли с ним в кафе, и, сидя там, он сказал: "Костя, я трагическая личность. Я пришёл уничтожить Художественный театр". А потом состоялось другое общее собрание, на котором зачитали список тех, кого брал Ефремов в обновлённое после ремонта здание театра в Камергерском переулке. Они встали разом и быстро вышли из зала. Об этом страшно вспоминать. Ни Георгиевская, ни Зимин, ни Губанов, ни Пузырёв, ни Пеньков, ни Кошукова, ни Хромова, ни Стриженова, ни Коркошко, ни Трошин, ни Ростовцева, ни Градополов, словом, те, кто последние 30 лет держали репертуар, приглашены в историческое здание театра в Камергерском переулке не были. На следующий день, когда мы пришли в театр на Тверском бульваре, повсюду были следы разора - валялись какие-то обрывки, осколки, тряпки, обломки. Дежурный сказал: "Ночью приходили машины, и весь реквизит, все декорации и костюмы увезли". Вспомнил ефремовское: "Я пришёл уничтожить Художественный театр". Он сделал это.