Литературная Газета, 6358 (№ 07/2012) - [19]

в этой жизни чудной[?]

Сердцу вместе с душою

жутко в клетке грудной.

* * *

Мой дом, мой сад, моя тропинка,

ведущая куда-нибудь[?]

Какая старая пластинка,

Не надоевшая ничуть!

Её с утра заводит память

и теплит угольком в золе, -

и прослезит, и остограммит,

да и удержит на земле[?]

Равнинная судьба

Равнинная судьба

ПОЭЗИЯ

Владимир АНДРЕЕВ

Родился в Харькове. Детство и отрочество протекли на Белгородчине.

После окончания инженерно-строительного института работал в г. Орске Оренбургской области. Заочно окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Работал в "Литературной России", издательстве "Современник", в советско-болгарском журнале "Дружба". Автор книг стихов: "Тяжёлые ветви", "Красная горка", "Самая печальная радость", "Треснула чаша русского утра", "Спокойствие меча"...

ПЕХОТА

Наш путь сухой. Он, как любовь сухая.

Мы все молчим, как пыль пороховая.

Наш путь стучит, уходит сквозь века.

Мы - сухопутные, суровые войска.

Нам не указ европы, штаты-баты,

Спокойно там, где русские солдаты.

Мы драим вечности заросшее зерцало.

Латаем дыры звёзд на марсовых полях,

Как  Родина нам раны всем латала,

И гимнастёрки с солью на плечах.

Солдаты мы! И это наша слава!

Сказал об этом чётко Старшинов.

Порой заря в пути сквозит кроваво.

Россия-мать, храни своих сынов!

На марше мы, как высшая реальность,

Как на зубах песок, как ширь, как долгота,

Как русских звёзд континентальность,

И наших матерей святая простота.

Судьба у нас равнинна, полосата.

Пехота мы. У нас житьё своё!

Сложилось так, что лагерь супостата -

Нам самое доступное жильё...

Наш путь сухой, как пайка фронтовая,

Нам вслед глядит ромашка полевая.

Скрипят, как лапти, потные ремни...

Привал, пехота! Покури, вздремни.

РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

В святом углу Христос и Божья Матерь.

Печаль лампады теплится, светла.

Камчатная и праздничная скатерть

Пушистой бахромой стекает со стола.

Здесь правда стен и совесть полотенец.

И тёмные кресты оконных рам,

И лёгкий свежий запах от поленниц,

И тишины безгрешная герань.

Всё, всё живёт единым духом в хате,

Где ряд и смысл, покой и чистота.

И луч звезды, как искра благодати,

И ходиков святая простота.

Темнеет ночь, сияет Божья Матерь.

Лампады чист и кроток огонёк.

И деду нравится - всё на его характер,

Ну а характер дедовский  широк.

Сегодня праздник - Рождество Христово,

Дед крестится.

И это видит Бог.

Дед ждёт гостей. Всё для гостей готово,

Вот - скрип саней, и гости на порог.

Ржаной волной рванётся холст рубахи.

Благообразен дед мой, как святой.

И входят гости... Русским духом пахнет

И русской православной стариной.

* * *

Не знаю, может, - свыше дано

Мне прокрустово ложе плоское...

Господи! Оборони меня, Бородино!

Поле Куликово и Прохоровское!

Пруды Патриаршие и Чистые!

Крепкая броня и танки наши быстрые...

Пародии от Евгения Минина

Пародии от Евгения Минина

ОПРАВДАТЕЛЬНОЕ                                                                                                              

Тут перед нами проходили греки

и выпили всю воду из реки.

А может, скифы... Или крымчаки.

Майя Никулина

Я объясню вам истину одну:

Идя по речки высохшему дну,

воспринимаешь истину такую,

которую я тотчас же втолкую,

в неё идею новую вдохну.

И чтоб в дальнейшем не было беды,

запомните, родные человеки,

и знайте - если в кране нет воды,

то виноваты скифы[?] Или греки.

АНТИКАБАЧНОЕ

Как намечалось много,

Сложилось мало как:

Мерещилась дорога,

А выпадал - кабак.

Евгений Чигрин

В судьбе моей проблема,

Порой впадаю в шок:

Мерещится поэма,

А пишется стишок.

Но главная досада

В связи с таким житьём:

Мерещится, что надо

Завязывать с питьём.

КИТАЙНОЕ

Свой путь земной пройдя

до середины,

Я очутился на краю земли,

Где море Жёлтое, где строят

хунвейбины

Дороги новые, дома и корабли.

Андрей Сизых

Я брёл на юг сквозь степи и долины,

И Стену без проблемы перелез.

Китайцев сосчитать до половины

Хотелось почему-то позарез,

Чтоб как-то переплюнуть

Мандельштама

И сочинить неповторимый стих.

Который год считаю их упрямо[?]

И нет конца.

Прощайте.

ВашСи Зых

Пятикнижие

Пятикнижие

ПРОЗА

Александр Григоренко."Мэбэт(История человека тайги)". -М.: Арсис Букс, 2011. - 232 с. - 3000 экз.

"Мэбэт" - первая крупная проза сибирского писателя Александра Григоренко. Это повесть-притча о гордом "любимце божьем", который не ведал ни поражения, ни страдания, ни раскаяния, но однажды узнал, как тяжела человеческая жизнь, и понял, что удача его была в долг. Жанр притчи труден: требует лаконичности изложения, не допускает перехлёстов сентиментальности или этической двусмысленности. Автору притчи не удастся спрятаться за иронией: он не имеет права притворяться, что хотел сказать не то, что сказал, поэтому он безоружен перед критикой. Григоренко сумел остаться последовательно неироничным, и в этом немалое достоинство его книги. В то же время лаконичностью, упрощённостью фона, а также мистическими ходами "Мэбэт" похож на готовый сценарий для хорошего, умного взрослого мультфильма.

ПОЭЗИЯ

Ната Сучкова.Деревенская проза. -М.: Воймега, 2011. - 76 с. - 500 экз.

О той поре, когда трава была зеленее, а дожди - теплее, помнят все. Детство, юность - бесценный запас поэта. Но лишь немногим удаётся схватить, сохранить, передать эту свежесть, яркость, выпуклость воспоминания, избежать пафоса, ни разу не оступиться в пошлость и притом к месту ввернуть острое крепкое слово. Возможно, главная примета стихов Наты Сучковой - их связь с настоящим. Это не то прошлое, что хранится в архиве или библиотеке, куда заходят по случаю, - это прошлое, которое воспитало мысли и чувства, став их частью, оно всегда с нами и исподволь направляет наши поступки. Сучкова родилась и живёт в Вологде, а сборник свой назвала "Деревенская проза". Но это, несомненно, поэзия, тонкая, с провинциальной терпкостью и нежностью, современная, с расшатанным ритмом и рифмой, с чувством юмора и умной неокончательностью взгляда. Сборник можно просматривать как альбом удачно схваченных кадров, переживая яркие вспышки узнавания.