Литературная Газета 6353 (№ 01-02/2012) - [13]

музыканты уходят -

скоро-скоро последняя в нашем оркестре

погаснет свеча[?]

Уже после смерти его попытались втиснуть в какой-то строй, поставить по ранжиру, по росту в некую шеренгу поэтов. Воспользовавшись тем, что умер он прямо в каком-то собрании, протестовавшем против чеченской кампании, объявили его чуть ли не пламенным трибуном и жертвой этой самой войны. А на самом деле он был просто поэт. Просто поэт, каких мало. И этого вполне достаточно. Выше звания не бывает.

Ефим БЕРШИН

Средь отвергнутых могил

Средь отвергнутых могил

ДИСКУССИЯ "ПОСТМОДЕРНИЗМ: 20 ЛЕТ СПУСТЯ"

"Постмодернизм" мёртв, все безмерно устали от его диктата. Это можно часто услышать от неустанно пожираемых им детей - писателей и критиков. Но достаточно бегло просмотреть книги лауреатов самых капитализированных премий, чтобы убедиться: слухи о смерти "пациента", что называется, преувеличены. Постмодернистским дискурсом, то есть языковым и речевым процессом, пронизано всё - от политики до Интернета, от болтовни на улице до СМИ.

Коротко и весьма общо говоря, постмодернизм - это отказ от поисков смысла. Когда это началось? В первом номере "Знамени" за 1991 год появилась статья М. Эпштейна "После будущего (О новом сознании в литературе)". На фоне разваливающейся на жирные ломти страны удивительно вовремя открылось, что кроме секса в России завёлся ещё и диковинный зверь - постмодернизм. 20-летний юбилей "зверя" остался почти не замеченным. Однако разве не любопытно, что 20 лет назад тектонические изменения литературного ландшафта совпали с крушением общего уклада жизни 200 миллионов людей, а 20 лет спустя - с обострением общественной активности и провоцированием "перемен"?

В общем, на наш взгляд, именно сейчас настало время оглядеть минувшее 20-летие по возможности беспристрастным взором и начать серьёзный разговор о том, как постмодернизм повлиял на литературный процесс и чем обернулся для русской литературы.

Мы хотим, чтобы дискуссия получилась многоуровневой и плодотворной, не похожей на "бесконечную пачку жевательной резинки" (так аттестовала постмодернизм одна блогерша). И готовы дать слово всем заинтересованным сторонам, невзирая на лица. Мы далеки от сознания собственной непогрешимой правоты в духе стихотворения Н. Гумилёва:

Назади мне слышны стоны,

но свободный, обновлённый,

Торжествующая пошлость,

я давно тебя забыл;

И, познавши отрицанье,

я живу, как царь созданья

Средь отвергнутых могил.

И, поскольку много воды утекло из-под киля "парохода современности", мы начинаем дискуссию не с зубодробительного отрицания, а со спокойного общефилософского анализа феномена постмодернизма. Но надеемся, что градус обсуждения будет только нарастать.

Отдел литературы

Чайник надежды

Чайник надежды

ДИСКУССИЯ "ПОСТМОДЕРНИЗМ: 20 ЛЕТ СПУСТЯ"

Всё двадцатилетие наших последних по времени революционных преобразований сопровождает спор о постмодерне. Вначале, конечно, спорили продвинутые доценты филологических кафедр. Но совсем скоро реалии постмодерна вылились на улицы, его герои заняли почётные кресла в президиуме, его певцы - места классиков, и разговоры о нём стали занятием вполне демократичным. Но пока мы обвыкались жить в реалиях постмодерна (зачастую даже не подозревая об этом), самые продвинутые объявили о его смерти. Ибо нашлась-таки похороненная постмодерном истина! И обнаружилась она вовсе не в вялотекущем либеральном "конце истории", а в бодром неоконсервативном "столкновении цивилизаций". Но и в этом не нахожу ничего нового, пожимает плечами премудрый Соломон. Конец мировой истории объявлял ещё Вл. Соловьёв (предупреждая, правда, что её эпилог, как в драмах Ибсена, может затянуться на пять актов). И потом, последние годы прошли, как мы помним, в яростных спорах о модернизме. Однако модерн по многим признакам жив и поныне, а многие исследователи не без оснований сам пресловутый постмодерн называют лишь фазой его развития. Таково уж свойство человека - существа всеохватного и пограничного - всегда и везде следовать своим представлениям, избирая приятное себе и игнорируя обратное. Мир таков, как мы его себе представляем, - тот, кто это заметил, высказал весьма постмодернистскую истину.

В сущности, спор о постмодерне есть спор об основаниях бытия. Ведь чтобы мир был укоренён достаточно надёжно, у него должны быть какие-то общие основания, не правда ли? А вот и нет! - радостно возражают постмодернисты. В том и штука, что главным свойством постмодерна (и единственным его основанием) является совершенная безосновность. Постмодернисты не шутят (как не шутил тот, кто обнаружил столетие назад смерть христианского Бога) - они пророчествуют, и от их пророчеств так просто не отмахнуться. Ибо безосновность, как первозданный хаос и древний ужас (terror anticva), уже подбирается к ножкам дивана, на котором зевает над свежей газетой (главное изобретение модерна) рациональный разум. Ведь даже самые передовые (те, кто говорит о смерти постмодерна) говорят, в сущности, лишь о возвращении того, что уже было когда-то. Маятник качнулся, открывшаяся на миг бездна затянулась свежей зелёной ряской, конец истории отодвинулся, и миг номер 9.11 обозначил заход на новый виток истории, в котором даже самым передовым трудно увидеть что-то принципиально новое.