Литературная Газета 6344 (№ 43 2011) - [25]

Мы в советское время о вере не помышляли, просто жили и работали рядом. В одном советском котле "варились" русские, украинцы, немцы, чеченцы, турки-месхетинцы, греки, корейцы, уйгуры[?]

И вот не стало Советского Союза. И всем было как-то неуютно. Напуганные и люди потянулись в, как им казалось, свои национальные квартиры. Но зато начала возрождаться ВЕРА. И мы стали православными, мусульманами, буддистами, иудеями, атеистами, я не говорю уже о всяких сектах с религиозным уклоном. Сделались ли мы лучше? Сложный вопрос.

Но поскольку в название вынесена священная книга мусульман, попробуем задать, как может показаться, простой вопрос: зачем поэт и издатель, сын польки и татарина, православный христианин, выпускник Литературного института им. А.М. Горького Валерий Басыров в 1990 году купил Коран, смыслы которого на русский язык перевёл И. Крачковский, и более 10 лет занимался переводом смыслов Корана на украинский язык?

Как мне кажется, здесь лучше всего привести ответ самого автора: "Важно не пройти мимо самого главного, не растерять себя. Преодолев противоречия в душе, которые могут увести по ложному пути, можно многое сделать. Одни ломаются в столь неравной схватке. Другие побеждают. В этом-то и заключается искусство жить[?]" Не уверен, что такой ответ удовлетворит всех, даже если они примут к сведению, что во время работы над переводом смыслов Корана Валерий Басыров не курил, не пил и не сквернословил.

Нам также неизвестно, чем руководствовался Пётр I, когда по его приказу в 1716 году напечатан первый перевод Корана на русском языке, выполненный неизвестным автором с французского перевода, принадлежащего дипломату и востоковеду Андре дю Рие.

Мы не знаем мотивы императрицы Екатерины II, по указу которой в 1787 году впервые в России был напечатан полный арабский текст, причём Коран был напечатан специально отлитым для этой цели шрифтом.

Но можно с большой долей уверенности предположить, что они понимали, какие выдающиеся художественные достоинства таятся в Коране. Не обошли вниманием Коран многие русские великие писатели и поэты.

Кроме того, Коран на современном языке - не что иное, как Конституция. Бытует мнение, что священная книга мусульман и является первой Конституцией мира, увидевшей свет в 651 году.

Но нас здесь в первую очередь интересует, служит ли Коран делу мира и взаимопонимания, поскольку в Европе, и не только, множатся протесты против строительства мечетей, на законодательном уровне запрещается ношение чадры, есть случаи надругательства над Кораном, множатся военные акции против мусульманских стран.

Мы живём в эпоху мусульманских войн, которые имеют тенденцию к перерастанию в религиозные войны и войны цивилизаций. Причину этих войн следует искать в политике тех или иных государств, но нас всё время подталкивают к тому, чтобы мы воспринимали иную религию как враждебную. Негативное отношение к исламу подпитывают террористы всех мастей, не имеющие никакого отношения к исламу. Ислам - мирная религия, предписывающая не джихад, а хадж. И недаром А.С. Пушкин надеялся на то, что "открыв сияющий Коран, да притечём и мы ко свету, и да спадёт с очей туман"[?]

Владимир ШЕМШУЧЕНКО

Месяц дирижёров

Месяц дирижёров

СЕМЬ НОТ

Юрий ДАНИЛИН

Редких достоинств музыкальные вечера имели место в октябре в зале Чайковского и связаны с именами двух способнейших российских дирижёров - Владимира Юровского и Теодора Курентзиса. Оба хорошо знакомы слушателям: Юровский много работал с Российским национальным оркестром, Лондонским филармоническим и Филадельфийским оркестрами, Курентзис также не новичок в крупнейших столичных концертных залах. Оба всегда отличались нетривиальностью предлагаемых программ, профессиональной тщательностью, заметным честолюбием, смелостью в обращении с великими и стремлением поразить воображение слушателей тонкой, ювелирной работой. Всё это присутствовало и в октябрьских вечерах. Этот сезон в филармонии на удивление богат всяческими приятными сюрпризами. Вот и Владимир Юровский вместе с московским камерным оркестром Musica viva предложил изысканную программу: Бах, Веберн, Онеггер. В какой-то момент ему, видимо, показалось, что публика не совсем понимает, в какие замечательные обстоятельства приглашает её оркестр. И дирижёр произнёс речь. Публика обомлела: говорящий дирижёр воспринимается так же, как говорящая собака. Но Юровский нашёл интонации, которые быстро справились с реакцией слушателей. И всё было замечательно в этой речи за исключением литературных ассоциаций, неожиданно посетивших дирижёра. Они были явно неудачны. Ни прадедушка дирижёра и тоже дирижёр Давид Блок, ни дедушка композитор Владимир Юровский, не говоря уже о Бахе, Веберне и Онеггере, уверен, не стали бы читать упомянутых В.Ю. авторов. Речь, как ни странно, мобилизовала и слушателей, и оркестр - Веберн в вариациях для оркестра (соч. 30, 1940) и Иоганн Себастьян Бах с Веберном в Ричеркаре из "Музыкального приношения" (1934-1935) были потрясающей чистоты и поэтичности. Мне же более всего понравился Концерт для виолончели с оркестром до мажор (1929) Артюра Онеггера, блестяще сыгранный Александром Рудиным, в память незаслуженно забытых нашими исполнителями Онеггера и Марешаля - французского виолончелиста, которому, собственно, концерт и посвящался.