Литературная Газета 6340 (№ 36 2011) - [68]

лишён я напрочь слуха;

в младенчестве медведь

мне наступил на ухо.

Ах, почему был он

со мною так неласков!

Ведь я же как Кобзон

мог петь бы. Или Басков.

В безвестности б не чах,

без средств не колупался –

а в славы бы лучах

дни напролёт купался.

Вся пресса бы взахлёб

про жизнь мою трубила,

и деньги бы я грёб

похлеще Гейтса Билла.

Но слух ужасен мой.

Лишь только рот открою,

как все кричат «Долой!»

и даже бьют порою.

Медведь, ты изувер!

И ты виною, кстати,

что в партию «ЕЭр»

я не хочу вступати.

Красуешься там на

эмблеме ты партийной.

Встаёт, бурля, со дна

души протест стихийный.

Всем мне Медведев мил

в своей державной роли.

Но что б он Волков был

или хоть Зайцев, что ли!

Сергей САТИН

Статья опубликована :

№39 (6340) (2011-10-05) 3

4

68

6

7

8

9

10

11

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

![CDATA[ (function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(74260, "yandex_ad", { stat_id: 3, site_charset: "windows-1251", ad_format: "direct", type: "600x60", border_type: "block", header_position: "bottom", site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "CC9966", border_color: "CC9966", title_color: "996600", url_color: "996600", all_color: "000000", text_color: "000000", hover_color: "CC9966", favicon: true }); }); t = d.documentElement.firstChild; s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "http://an.yandex.ru/system/context.js"; s.setAttribute("async", "true"); t.insertBefore(s, t.firstChild); })(window, document, "yandex_context_callbacks"); ]]

Все на праймериз!

Клуб 12 стульев

Все на праймериз!

ДРАМЫ «КЛУБА ДС»

Отрывок из пьесы «Ревизия»

Драматург У. Диванов написал пьесу «Ревизия», в которой действуют персонажи, созданные классиками. Комедия насквозь цитатна. Тем самым автор хотел подчеркнуть, что жизнь наша течёт, но в ней многое остаётся неизменным. Поэтому многие персонажи перекочевали в его пьесу в первозданном виде, а некоторые слегка трансформировались. У Пошлёпкиной изменилось имя, у Земляники вообще другой пол и т.д.

Начало «Ревизии» – полностью гоголевское: от эпизода после посещения Хлестаковым богоугодных заведений – и до немой сцены. С неё-то и начинается предлагаемый отрывок.

ГОРОДНИЧИЙ. Вот смотрите, смотрите, весь мир, всё христианство, как одурачен городничий! Сосульку, тряпку принял за важного человека!.. До сих пор не могу прийти в себя. Вот, подлинно, если Бог хочет наказать, так отнимет прежде разум. Ну что было в этом вертопрахе похожего на ревизора?

Входит Крысобоев с автоматом наперевес.

КРЫСОБОЕВ. Приехавший по именному повелению чиновник сейчас прошествует.

Немая сцена.

Входит Гелла в строгом брючном костюме.

ГЕЛЛА (с выражением). В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой… под своды третьей городничьей квартиры, записанной на имя первой его дочери… вступил прокурор…

Входит Пошлёпкина, в белом плаще, в синей прокурорской форме, в короткой юбке. Сбрасывает плащ на руки Крысобоеву.

ПОШЛЁПКИНА. Имею честь. Пошлёпкина Екатерина Алексеевна, советник высшего класса. Между прочим, ваша землячка.

ГОРОДНИЧИЙ. Пошлёпкина, Пошлёпкина… Да уж не родня ли вы слесарше Хавронии Петровне, которая когда ещё приходила жаловаться…

ПОШЛЁПКИНА. Попрошу не ошибаться впредь: Фе-врония Петровна!.. (Милостиво.) Я ей правнучатая племянница. (Протягивает руку.) Разрешаю представиться!

ГОРОДНИЧИЙ. Антон Антонович Сквозник-Дмухановский. Мэр-с.

Пошлёпкина начинает обход.

ЛЯПКИН-ТЯПКИН. Аммос Фёдорович Ляпкин-Тяпкин, горсуд.

ЗЕМЛЯНИЧИХА. Исполняющая обязанности руководителя департамента соцздравобеспечения Софья Власьевна Земляничиха.

ХЛОПОВ. Директор департамента образования и науки Хлопов.

ШПЕКИН. Начальствую над связью и ответствую за информацию. Разрешите представить два наших ведущих органа. Бобчинский Пётр Иванович – газета «После послезавтра». Пётр Иванович Добчинский – «Из новых новая» газета.

ГОРОДНИЧИЙ. Позвольте представить: супруга и наша дщерь.

АННА АНДРЕЕВНА. Анна Андреевна-с.

МАРЬЯ АНТОНОВНА. Зовите меня просто Марусей.

ПОШЛЁПКИНА (садится). Садитесь, господа… Я прибыла, господа, чтобы сообщить вам препреприятное известие. Решено провести в вашем городе праймериз.

АННА АНДРЕЕВНА. Какая ещё премерзость?

МАРЬЯ АНТОНОВНА. Праймериз, маменька. Репетиция выборов. Так в лучших странах принято.

ПОШЛЁПКИНА. Совершенно верно, Маруся. Выходим, господа, на новый виток демократии. Необходима свободная проверка политической воли участников открытого гражданского общества. С распахнутым забралом!.. Я как землячка, вы понимаете, постаралась порадеть на благо родному пепелищу и отеческим гробам… В общем, растекаться по древу я не стану. Но тут прозвучало одно слово – «мерзости». Я это предполагала заранее и потому стану говорить словами нашего незабвенного Николая Васильевича. (Достаёт лист бумаги, читает.) «Для меня мерзости не в диковинку: я сам довольно мерзок. Пока я ещё мало входил в мерзости, меня всякая мерзость смущала, я приходил от многого в уныние, и мне страшно становилось за Россию; с тех же пор, как стал я побольше всматриваться в мерзости, я просветлел духом; передо мною стали обнаруживаться исходы, средства и пути… И если мне удалось оказать помощь душевную некоторым близким моему сердцу, так это оттого, что всматривался я побольше в эти мерзости. И если я приобрёл наконец любовь к людям не мечтательную, но существенную, то это всё от того же самого, что больше я всматривался во всякие мерзости. Не пугайтесь же и вы мерзостей и особенно не отвращайтесь от тех людей, которые вам кажутся почему-либо мерзкими…»