Литературная Газета 6337 (№ 33 2011) - [46]

Кстати, свою лепту в признание прибалтийских государств внёс дипломат Георгий Чичерин, который боялся остаться без работы, потому что Советскую Россию на тот момент никто не признавал. После разгрома войск Юденича, в которых было множество эстонцев, шведов, датчан,  вполне можно было войти в Эстонию и восстановить советскую власть, провозглашённую там в конце 1918 года. Этого не сделали. Более того, Чичерин во время мирных переговоров с эстонским правительством пошёл на такие уступки, как будто Советская Россия была проигравшей стороной. Эстонии отдали чисто русские территории – Иван-город, Нарву, принадлежавшую России со времён Ивана Грозного.  Обязались выплатить немалую сумму золотом. В собственность Эстонии были оставлены все суда и промышленные предприятия, созданные руками русских рабочих.

– Почему Сталин всё-таки не смог отстоять свою точку зрения?

– Сталин со своими взглядами о будущем унитарном устройстве России был как кость в горле главным на тот момент руководителям большевистской России – Ленину, Каменеву и Крестинскому, представлявшему интересы Троцкого. Поэтому Сталина старались держать на расстоянии, отправляли на те участки фронтов Гражданской войны, где положение становилось наиболее угрожающим. А вопросами национально-территориального строительства занимался Каменев.

Тем не менее как член Комиссии по подготовке новой программы ВКП(б) Сталин в 1919 году сумел вставить в проект программы очень важную фразу: «Как одну из переходных форм на пути к полному единству партия выставляет федеративное объединение государств, образованных по советскому типу». Иными словами, большевики декларировали, что в условиях Гражданской войны приходится создавать автономные республики, но это – временная мера. Эта программа, кстати, действовала до конца 1961 года. И миллионы людей, вступая в партию, формально соглашались и с этой установкой.

Надо сказать, что среди большевистского руководства национальных республик всегда было немало тех, кто явно или скрытно симпатизировал сепаратистам.

Накануне подписания договора о создании СССР в Харькове, который был тогда столицей Украины, вдруг объявились два сторонника «незалежности». Первый – председатель совнаркома УССР Христиан Раковский, болгарин по национальности, родившийся в Румынии. Второй – Михаил Фрунзе, молдаванин по отцу, который вырос на территории Семиреченского казачьего войска и никакого отношения к Украине тоже не имел. Эти двое даже в 1923 году при обсуждении Конституции СССР везде требовали подчеркнуть независимость советских республик.  Ещё более жёсткую позицию занимал Будо Мдивани, старый партийный деятель Грузии, выступавший даже против самой идеи СССР. Он считал, что это нарушит права наций на самоопределение.

Кроме того, в то время многие коммунисты ещё верили в скорую мировую революцию и Россия рассматривалась ими лишь как основа, к которой будут присоединяться всё новые республики. Карл Радек, например, очень радовался тому, что в названии СССР нет слова «Россия». Это, по его мнению, облегчало присоединение к Советскому Союзу других государств, и в первую очередь Германии.

Сталин всю вторую половину 1922 года провёл в борьбе с противниками унитаризма и с трудом довёл дело до того, чтобы к середине октября бо´льшая часть партийного руководства согласилась с принципом федеративного устройства будущего советского государства. То есть национальные территории получали статус автономных. Причём до 1922 года Сталин отстаивал точку зрения, что автономия нужна только отсталым в экономическом и культурном отношениях районам страны.  Но, как я уже говорил, под давлением Каменева, спекулирующего именем Ленина, СССР был создан как конфедерация. При этом пришлось во многом уступить националистически настроенным большевистским кадрам на местах. Все республики получили право иметь свои воинские формирования. Были армянские, украинские, бурятские и прочие войска. Руководство на местах имело широкие полномочия для ведения международных отношений. То есть Советский Союз в 20-е годы представлял собой совсем не то, чем стал позже.

– Общепринято мнение, что к середине 30-х годов в руках Сталина была сосредоточена практически неограниченная полнота власти. Почему же он не переиначил устройство страны согласно своим представлениям?

– И в национальном вопросе генсеку приходилось действовать очень осторожно. Он не мог просто взять и отменить статью Конституции, разрешающую выход из СССР. Национально-сепаратистские тенденции в стране не исчезли и в 30-х годах.

Сегодня мало кто вспоминает о разгроме подпольной украинской националистической организации «Спилка вызволения Украины» на рубеже 20–30-х годов, о восстании в Грузии в 1924 году, многочисленных восстаниях в Средней Азии. Это были как бы антисоветские выступления, но по сути их участники добивались не свержения советской власти в стране в целом, а отделения от СССР. Нельзя забывать, что сепаратистские настроения во время Великой Отечественной войны подогревались немцами на оккупированных территориях. Потому-то и действовали до середины 50-х годов прошлого века националистические бандформирования в Прибалтике и на Украине.