Литературная Газета 6325 (№ 21 2011) - [31]

О них и пойдёт речь.

Андрей Рубанов. Тоже родина : Рассказы. – Спб.: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2011. – 232 с. – 3000 экз.

Сергей Шаргунов. Книга без фотографий . – М.: Альпина нон-фикшн, 2011. – 224 с. – 6000 экз.

Роман Сенчин. Иджим . – М.: Эксмо, 2010. – 416 с. – 3000 экз.

Денис Осокин. Овсянки. Рассказы, повесть . – М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2011. – 624 с. – 3500 экз.

А НОЧЬЮ ОН МНЕ ПРИСНИЛСЯ

Андрей Рубанов то есть. Никакой эротики, не подумайте. Я просто брала у него интервью. Он был хмур и немногословен и никак не хотел ответить на вопрос, считает ли он литературу коммерческим проектом или делом совести.

Этот сновидческий вопрос был отнюдь не праздным. В интервью газете «Рупор» автор признаётся: «Я и сам до конца не могу воспринимать себя писателем, потому что слишком мало этим зарабатываю». Кокетничает, что ли? Это в наше-то нищее для писателей время? Оказалось – нет. Рубанов – предприниматель, и довольно успешный. Что, как ни странно, не мешает ему быть вдобавок успешным писателем. И при этом серьёзным.

Изящно изданная книжка рассказов (до этого издавались только романы) «Тоже родина». Название несколько насторожило: что значит «тоже»? Стала читать – ничего русофобского. Рубанов – патриот. Не восторженный, конечно, а ядовитый, даже злой. «Это наша родина такая. Большая и дикая. Неуютная. Тут у нас всего навалом, но вот уюта нет, не было и не будет» (рассказ «Тоже родина» – один из лучших в книге).

Ироничная горечь – вот, пожалуй, основная интонационная нота Рубанова. И в прозе своей он такой же, как в моём сне: хмур без занудства, немногословен без сухости, внутренне напряжён без нервозности, брутален без бравирования собственной мужественностью, горд без высокомерия, совестлив без морализаторства.

«Текст должен писаться нервной системой, спинным мозгом», – считает автор. И именно так сам и пишет. Стремительно и внятно, разговорным языком, без метафорических красот, достоверно и образно. Рубанов – прекрасный рассказчик с тонким чувством юмора и метким взглядом. Почти все рассказы автобиографичны, сюжетны, динамичны. О воле, о силе духа, мужестве оставаться человеком в любых обстоятельствах. Есть что-то от Варлама Шаламова, что-то – от Сергея Довлатова. Но Андрей Рубанов – не компиляция чужих миров, он сам по себе. Писатель и бизнесмен. Бывает, оказывается, и так.

Закрыла книгу – вот о чём подумалось. А захочется ли мне, скажем, через два-три года перечитать её? Чехова я, например, перечитываю каждое лето на даче. Бунина тоже. А вот Рубанова… Слишком крепко его проза привязана к реалиям времени. Лет через пятьдесят кому будет интересно, в каких аферах участвовал бизнесмен 90-х и как он увиливал от налогов?

Поговорим об этом через полвека.

АРБУЗ В ЖАРУ

Сочный, прохладный, со сладкой, хрустящей при разрезании сердцевиной, с интимно сокрытыми в красной мякоти косточками. Такое ощущение от эмоционально подвижной, многоцветной, дышащей, как спелый плод, всеми порами прозы Сергея Шаргунова. Радостной энергией удивления и распознавания жизни пронизаны рассказы «Книги без фотографий». Весёлый дерзкий бунт, упрямый задор, взвинченное разочарование – вот настроенческие краски этой книги. Сборник автобиографичных рассказов, где вымысел настолько же реален, как и то, что происходило на самом деле. Да и незачем читателю разбираться, было или не было. Важно – как написано. А написано по-шаргуновски густо и одновременно легко, изящно: «Захотелось пить, но бессилие победило, я не шевелился. За шторами снотворно прошёл поезд, подушка сливалась с щекой в одну воздушную пульсирующую ткань. Пульс затихал, скоро я ощутил распад. Закружился, заклубился, превратился в пузырьки, которые бешено и музыкально неслись вверх…»

Шаргунов в отличие от Рубанова сохраняет свежий мальчишеский пыл, способность радоваться и удивляться. Хотя события, описываемые в «Книге без фотографий», вовсе не мажорны. Война в Осетии, революция в Киргизии, провалившееся депутатство и последовавшее за этим ощущение себя социальным изгоем со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Картинки из детства, школа, институт, яркие влюблённости, огненно-сложные отношения с женой, хрупкая нежность к маленькому сыну… На первый взгляд текст может показаться немного легковесным, по-журналистски сноровистым. Но… Не надо путать интонационные особенности с этическим наполнением. А оно очень весомо. «На войне побывав, чувствуешь стыд. Как будто виноват. Ты уезжаешь, а они, все, кого видел, остаются» («На войне»).

И книга об этом. О подлинном, без кричащей позы, патриотизме, о мере собственной ответственности перед страной, перед сыном, перед собой. Автобиография – это вязь прошлого с болезненными и крепкими узелками совести. На них всё и держится. И «Книга без фотографий» Сергея Шаргунова тоже.

А почему без фотографий-то, спросите вы. Не скажу. Прочтёте – поймёте.

ВСЁ К ХУДШЕМУ В ЭТОМ ХУДШЕМ ИЗ МИРОВ

Такое ощущение складывается от прозы Романа Сенчина, автора глубокого, вдумчивого, жёсткого. Трагизм обыденности, катастрофическая будничность, экзистенциальный тупик – вот о чём все книги Сенчина. И сборник рассказов «Иджим», опубликованных ранее в различных «толстых» журналах, – о том же.