Литературная Газета 6320 (№ 16 2011) - [13]

Быть может, в дерзновениях стихотворцу Левитанскому помогала и его поздняя любовь: когда ему было 63 года, он женился на 19-летней. Но творческая дерзость Юрия Давидовича несомненна: такого обилия глаголов, тем более поставленных в рискованнейшие рифмующиеся позиции, не сыщешь ни у кого в русской поэзии ХХ в. Всё поэтическое письмо Ю. Левитанского озарено таким светом любви и, если угодно, исполнением поручения павших соратников, что автор, ничтоже сумняшеся, рифмует невозможное: «сошёл – пошёл», «могу – бегу», как в «Сне об уходящем поезде»:

Один и тот же сон мне повторяться стал.

Мне снится, будто я от поезда отстал.

Один, в пути, зимой, на станцию ушёл,

а скорый поезд мой пошёл, пошёл, пошёл,

И я хочу бежать за ним, и не могу,

и чувствую сквозь сон, что всё-таки бегу.

Он немало усилий отдал переводам, с середины 1950-х переводил поэзию армян, молдаван, прибалтов. Его переводы произведений поэтов Восточной Европы даже составили антологию «От Мая до Мая» (1975). Он также блестящий мастер поэтической пародии. В 1978 г. Левитанский выпустил книжку «Сюжет с вариантами», в которой на сюжет известной детской считалочки «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять» блистательно и остроумно высказался в стилистике известных советских поэтов. Виртуозность работы такова, что Левитанский стал сразу считаться корифеем жанра.

В новейшую эпоху поэт посчитал нужным открыто высказываться по вопросам политики. Ещё в советское время он одним из первых подписал письмо в защиту Ю. Даниэля и А. Синявского (вообще таких защитных писем Левитанский подписал немало). И вот, по иронии судьбы, именно Синявский, а также прозаик, диссидент В. Максимов призвали в 1993 г. Б. Ельцина подать в отставку с поста Президента России после расстрела парламента. Ирония тут заключается в том, что как раз Левитанский (как и его друг Б. Окуджава и ещё ряд известных российских литераторов) подписал известное обращение к Ельцину – так называемое «Письмо 42-х». Разумеется, всяк волен исповедовать любые политические убеждения. Однако в данном случае принять это мешают два «но». Первое: авторы письма призвали главу государства к решительной расправе – без суда и следствия! – над политическими оппонентами. И второе: призывы эти, бродившие в умах «гуманистической либеральной интеллигенции», увенчались трагическим результатом.

Неадекватность той власти Юрий Левитанский всё-таки почувствовал. В 1995-м, в год начала чеченской кампании, на церемонии вручения Государственной премии России поэт обратился к Ельцину с призывом прекратить войну в Чечне: «…Наверное, я должен был бы выразить благодарность также и власти, но с нею, с властью, тут дело обстоит сложнее, ибо далеко не все слова её, дела и поступки сегодня я разделяю. Особенно всё то, что связано с войной в Чечне, – мысль о том, что опять людей убивают как бы с моего молчаливого согласия, – эта мысль для меня воистину невыносима. За моими плечами четыре года той большой войны, и ещё маленькая война с японцами, и ещё многое другое – думаю, что я имею право сказать об этом…» На круглом столе московской интеллигенции, проходившем в мэрии, он вновь вернулся к этой теме, и сердце не выдержало накала эмоций…

* * *

Левитанский, как и всякий поэт, прежде и более всего писал о неуловимом, недостижимом, несказáнном, о том, что можно внеш­не попытаться назвать, но нельзя определить и удержать:

Ветка вереска, чёрная трубочка,

синий дымок.

Было жаркое пламя, хотел удержать,

да не мог.

Ах, мотивчик, шарманка, воробышек,

жёлтый скворец –

упорхнул за окошко, и песенке нашей конец.

Доиграла шарманка, в печи догорели дрова.

Как трава на пожаре, остались от песни

 слова.

Дрова жизни догорели, в этом – земная правда. Но слова Юрия Левитанского – остались. И памятны нам спустя полтора десятка лет после кончины поэта. Это уже большой срок, дающий основание надеяться, что стихи его пребудут в людской памяти ещё немалое время. Ни огня, ни пожара, молчит колокольная медь. / А словам ещё больно, словам ещё хочется петь.

Ю. Левитанский стоит в одном ряду с А. Тарковским, Д. Самойловым, Б. Слуцким, А. Межировым. Знаю твёрдо, что Тарковского, потерявшего ногу после боёв под Великими Луками, помнят на его родине в Елисаветграде (ныне Кировоград, областной центр на Украине). А вот помнят ли о своём земляке Левитанском в Козельце?

Станислав МИНАКОВ, ХАРЬКОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии: 04.05.2011 10:34:10 - Матвей Cлавко пишет:

Люблю поэта Левитанского

Как-то нынче стали забывать наших лучших поэтов. "Не формат", видать. Разве что барды поют, спасибо им. Отрадно, что Литературка вспомнила Левитанского. Да еще в канун Дня Победы. Нельзя забывать. Это наше дорогое.

Зарифмованный с морем

Литература

Зарифмованный с морем

ПИСАТЕЛИ НА ВОЙНЕ

Спускаясь вниз по тихому «пушкинскому» переулку ясным днём, клонившимся к закату и вдруг напомнившим о лете среди талой, пропахшей дождями и бензином весны, я поймала себя на мысли, что ничего не знаю о Марке Кабакове. О человеке, на встречу с которым так спешу ранним московским вечером. Писатель живёт в пределах «серебряной мили» – где-то между Патриаршими и Пушкинской площадью. Когда-то был моряком, капитаном первого ранга. Писал стихи. Со временем переключился на прозу. Недавно выпустил сборник рассказов и повестей «Золотые якоря». Ему далеко за восемьдесят.