Литературная Газета 6312 (№ 07 2011) - [13]

– Владимир Владимирович, можно ли сказать, что Поморье сегодня, как и века назад, некая заповедная территория, где сохраняется в чистоте первозданная русская культура?

– Сегодня государство отказалось от роли покровителя Русского Севера. Создалась парадоксальная ситуация: тем, кто хозяйничает в Поморье – новым магнатам, промышленникам, нужны северные земли, но народ, живущий там, не нужен. У нас открыты месторождения газа, нефти, редких металлов, алмазов, превосходящих по качеству якутские. Вроде бы надо строить дороги, инфраструктуру, помогать выжить людям, возрождать деревни.

Однако ничего этого не происходит. Вдумайтесь: Германия отапливается русским газом, а туда, где он добывается, где он необходим в первую очередь, газ не доходит. Получается, что работяга идёт в отпуск, бьётся, чтобы заготовить дров семье на зиму. И это тоже культура. Она ведь не только в фольклоре, но и в отношении начальника к подчинённому, государства – к своему народу. И отношение это сегодня самое апатичное, если не сказать безжалостное.

Людей, выросших в лоне поморской культуры, всё меньше. Деревни пустеют. Причины те же, что и в Центральной России, – нет работы, перспектив.

А когда исчезают деревни, происходит сжимание живого пространства, необходимого для культуры. Человеку, который создаёт именно народную культуру, негде жить. У него выбор – либо спиться и умереть, либо уехать.

Давно уже можно наблюдать такую картину: сначала людей целыми деревнями переселяют в районные центры, а потом и там составляются списки желающих перебраться в другие города. Само пространство, где создавалась культура, немеет, становится безгласным. Нет уже той атмосферы, в которой создавались знаменитые произведения Марьи Кривополеновой, Марфы Крюковой, Бориса Шергина. Обезлюдевшая земля не может родить своего певца. И потому что культура не совершенствуется во времени, народ становится безразличным к своим предкам, к родине.

– Вот вы говорите о том, что государство сегодня не помогает поморам. А, скажем, во времена Ломоносова вряд ли существовали какие-то «программы господдержки», однако Архангельская земля не запустевала, культура развивалась….

– Нельзя сравнивать нынешнее время с тем. Наши предки были не только крепче нас духом, но и телом. Нам сейчас даже сложно представить, как они жили. Например, когда поморы уходили на промысел тюленей в Белое море, они неделями, а то и месяцами жили среди льдов в своих карбасах, по ночам укрывались парусиной. А для нас заночевать ночью в лесу под ёлкой – смерти подобно. Цивилизация ведёт к обожествлению плоти, ограждает от природы, расслабляет нас.

Представьте, если в современном городе на две недели отключить газ и свет, будет светопреставление, гуманитарная катастрофа. А раньше на Севере человек так готовился к зиме, что мог месяцами не выходить со своего двора. Охотники, поморы, землепашцы жили своим трудом, и государство практически не вмешивалось в их жизнь. Даже судили виновных поморы у себя в деревнях. Только если речь шла о смертоубийстве или другом тяжком преступлении, ехали в волость.

И культура естественно продолжалась от человека к человеку. На промыслы вдали от дома поморы брали с собой сказочника-баюна. Чтобы во время недолгого отдыха можно было отвлечься, забыть о трудной работе. Сказочники наравне с остальными получали свою часть добычи. Вот как уважали тогдашних «деятелей культуры»! Сегодня многие традиционные для северян занятия остались в прошлом. Вместе с ними отмирают целые пласты культуры и языка. Вернее, погружаются в некие заповедные, мифологические пространства, в недоступную нам сокровищницу.

– Что, на ваш взгляд, ждёт Русский Север? Не получится ли, что там жизнь уйдёт даже из райцентров?

– Сложно сказать. Из-за того, что тело сегодня диктует душе, многие не видят смысла оставаться в суровых северных условиях. Стремятся переехать туда, где теплее, спокойнее. Исконное поморское население вымирает. С другой стороны, и прежде в демографии Севера случались свои приливы и отливы. Я изучал исторические документы, из которых следовало, что порой из четырёх изб в поморских деревнях оставалась жилой одна. Потом снова происходила вспышка рождаемости.

Помню, в 60-х годах в Поморье шло сокращение населения, умирание деревни. Но благодаря тому, что Брежнев бросил немало сил на развитие Севера, за считаные годы во многих деревнях население удвоилось, даже утроилось. Люди начали строиться, рожать, открывались школы, появилась радость на лицах.

Я думаю, что сегодня ещё не поздно помочь нашей деревне. Причём не только на Севере. Даже жалкие подачки со стороны государства вроде материнского капитала приободрили людей.

Спасти деревню – значит спасти Россию. Ведь город не может обеспечить воспроизводство собственного населения, он по-другому устроен. Достоевский называл народом только тех, кто живёт на земле. Понимаете, вы, я – мы не народ уже, а, как говорил писатель, люди.

Сегодня со всех сторон слышится панихида по России. И либералы, и многие патриоты без конца говорят о том, что наш народ гибнет, место русских в раю и тому подобное. Между тем внутренние силы народа никто всерьёз не исследует. Я думаю, что на самом деле у русского человека желание продлить свою радову не пропало.