Литературная Газета 6297 (№ 42 2010) - [51]

Уроки истории

Последствия жестокого воспитания не просто чудовищны – они фатальны. Причём не только для отдельной личности, но и для нации в целом. К такому выводу ещё в середине прошлого века пришла известный швейцарский психоаналитик Элис Миллер.

Мозг человека в момент рождения сформирован далеко не полностью, и его способность развиваться зависит от того, что испытывает ребёнок в первые три года жизни. Тёплое, доброжелательное внимание родителей к детям не просто желательно, оно жизненно необходимо.

Давно замечено, что животные, вскормленные искусственно, вырастают агрессивными и склонны убивать представителей своего вида. Известен и феномен госпитализма, когда грудные дети, изолированные (например, для лечения) в особо строгих условиях, плохо развиваются и даже умирают, причём не от болезни, а фактически от одиночества. При отсутствии непосредственного сенсорного контакта с родителями у младенца не активизируются те рецепторы, которые отвечают за развитие способности к сочувствию и состраданию. Такой ребёнок постоянно находится в ожидании угрозы со стороны окружающего мира и как следствие проявляет повышенную предрасположенность к агрессивному и криминальному поведению.

У детей же, которых не просто отвергают, но ещё и физически наказывают, нарушения в развитии куда более серьёзны. Особенно пагубно это отражается на малышах ясельного возраста, или довербальной стадии развития. То есть именно на тех, про кого «народная мудрость» гласит: «Пори дитё, пока оно поперёк лавки лежит». А в «Домострое» имеются наставления: «Любя сына своего, учащай ему раны… Пройдись по рёбрам его, пока он растёт… И не жалей, младенца бия».

Так вот у младенца при этом происходит поражение определённых отделов мозга, ведущее к эмоциональной и интеллектуальной недоразвитости. Повзрослев, такие люди не только всю жизнь искренне полагают, что телесные наказания полезны, но – и это самое страшное – начинают испытывать восхищение перед жестокостью, необъяснимую тягу к причинению боли, вспышки неконтролируемой ярости.

Наука давно изучила этот феномен и толкует его так: если ребёнок подвергается жестокому и унизительному обращению, а рядом нет никого, кто может ему хотя бы посочувствовать, то психике этого ребёнка, чтобы не разрушиться под воздействием боли и страха, остаётся только одно: отрицать своё страдание, вытеснять его. Однако информация об испытанном унижении имеет свойство сохраняться и накапливаться в мозге в бессознательной форме. Это бремя толкает человека к тому, чтобы воспроизводить ситуации, подобные прошлому.

Животное, на которое напали, спасается бегством или вступает в схватку. Ребёнку, избиваемому родителями, не позволяется даже испытывать гнев по отношению к ним – ненавидеть собственных отца и мать во всех религиях и культурах всегда было строжайше запрещено. Ненависть может быть дозволена только по отношению к другим объектам. Но зато когда они обнаруживаются – дворовая кошка или одноклассник-мигрант, – тогда её уже не остановить.

«У всех тиранов, биографии которых изучала, – пишет психоаналитик Эллис Миллер, – я обнаружила параноидные бредовые образования, связанные с особенностями их жизни в раннем детстве». Отец Адольфа Гитлера постоянно дразнил, унижал и мучил сына, а мать никогда не препятствовала этому. Паранойя лидеров находила отклик и в массах. Именно так, по мнению Эллис Миллер, появились сотни тысяч офицеров и рядовых нацистской армии, палачи и надзирательницы в лагерях смерти, истязавшие и уничтожавшие людей с садистским наслаждением. Вовсе не пропаганда сделала их такими, а господствовавшая в Германии на рубеже XIX–XX веков – дикая и изуверская – воспитательная методика доктора Даниила Готлиба Моритца Шребера. Нацистская идеология просто дала им индульгенцию и «разрешила» делать то, к чему давно тянулась их рука.

Вообще в разное время и в разных странах «назначались» свои жертвы – меньшинства, на которые направлялась ненависть. Находились и самые разные рационализации – идеологии, оправдывавшие дискриминацию и геноцид. Но истинные мотивы всегда были и остаются одни – подавленные негативные эмоции детства.

Однако попробуйте пересказать это родителю-садисту – и вы сами станете объектом агрессии. В лучшем случае ваш оппонент, считающий ремень основным инструментом воспитания, приведёт вам свой главный, «убийственный» по убедительности аргумент: «Меня отец порол и сделал же из меня приличного человека!» И ведь, если разобраться, он не виноват в своих взглядах. Его действительно «сделали» таким родители. А тех – свои. Теперь он тиражирует собственную модель воспитания на очередном поколении, которое, повзрослев, продолжит это на следующем.

Президент – за Россию без порок

Как же разорвать этот порочный круг? Разумеется, только путём просвещения, поддержания постоянного внимания к этой теме и пропаганды иных, не карательных, воспитательных методов. А также путём распространения информации о телефонах доверия, создания служб психологической поддержки, куда может обратиться любой ребёнок или взрослый, столкнувшийся с насилием, а также те родители, кто чувствует, что не справляются со своими внутренними проблемами и хотели бы получить квалифицированную помощь.