Литературная Газета 6293 (№ 38 2010) - [47]

– Что это вы там делали? – задала вопрос беззубая дотошная девчонка, ехидно прищурив глаза, словно намекая на недопустимость альянса между портным и царевичем.

– Тили-тили тесто, жених и невеста, – подхватил кто-то.

Это было серьёзное обвинение, способное значительно усложнить жизнь и царевичу, и портному.

– Ну и что, – тихо, но с вызовом произнесла Ольга.

Воцарившуюся тишину нарушила ведущая, она была постарше, а это обязывало быть мудрее.

– А сейчас давайте рассказывать страшные истории.

Инцидент был исчерпан, иначе быть не могло, ведь наступило время страшных историй…

«В одном чёрном-пречёрном доме была чёрная-пречёрная комната. В этой чёрной-пречёрной комнате стоял чёрный-пречёрный стол. На этом чёрном столе-е-е лежал чёрный-пречёрный… гроб!!!»

И так далее… Невзирая на социальный статус, тесно прижавшись друг к другу, слушали страшные истории царь и сапожник, король и портной. По накалу эмоций фильмы ужасов тут отдыхают. Наслушавшись страшных историй, ребята что есть духу бегут по домам.

Аис хотел тихонько, никого не разбудив, прокрасться к кровати. Но дома горит свет: мать не спит, складывает какие-то вещи, перевязывает верёвками коробки, не обращая внимания на Аиса. В комнатах всё как-то переменилось. Будь Аис повзрослее, он бы оценил это так – исчез уют.

– Переезжаем, сынок, – взглянув на Аиса, сказала мать.

– Куда? – Аис не поверил своим ушам.

– В город, будем жить в Элисте.

Как хорошо начался день, каким прекрасным был вечер. Неужели всё закончилось?

– Я не поеду.

– Ты не понял, сынок. Мы все уезжаем – и я, и папа, и ты, и сестрёнка. Все.

– Я никуда не поеду.

– Как?

– Здесь останусь.

– Один?!

– Один.

– О, горе моё. А кушать ты что будешь?

– А рыба?! – голос Аиса становился твёрже, уверенность его росла.

– А хлеб, сахар, чай, это ж покупать надо.

– Работать пойду, – Аис подумал о том, что школу, видимо, придётся бросить…

«Не будешь учиться – всю жизнь будешь грузчиком работать», – часто говорили ему родители. Аис не готовил себя в грузчики, но… тяжёлые жизненные обстоятельства сами определили его дальнейшую судьбу. Из разговоров тех же родителей Аис знал, что где-то неподалёку обитают грузчики, люди малоуважаемые, но очень много зарабатывающие. Непонятные слова «сдельно», «прогрессивка», звучащие из уст родителей, вслед за названием профессии «грузчик» навевали Аису мысли о самодостаточности этих людей.

– О боже! Да кто тебя возьмёт на работу? Ты ведь ещё ничего не умеешь. Хоть бы школу окончил.

– В грузчики пойду.

– В грузчики! Там сила нужна.

– Я сильный. Не курю. Пока все курят, буду таскать и таскать.

– Ну что ты будешь делать? – Мать не находила слов. Она подозревала, что Аис будет против переезда, но чтобы настолько… Конечно, она могла прикрикнуть на упрямого мальчишку и прекратить разговор, но ей было жаль бедолагу. Она хотела решить всё мирно, поэтому приводила всё новые и новые аргументы.

– А жить ты где будешь?

– Как где? – глаза Аиса округлились: – Здесь, дома.

– Папе дали эту квартиру на работе. Мы уедем – дом государство заберёт.

Какой удар испытал Аис со стороны государства! Но пути назад уже нет.

– Строиться буду…– Аис видел, как загорелые жилистые мужики собирали камышитовые дома быстро, зло и одновременно весело. Они раскладывали плиты из камыша, в которых уже были проёмы для дверей и окон по периметру фундамента, потом быстро и ловко поднимали стены. Одновременно, разом: «Оп-ля» – и каркас дома стоит (может быть, будущие его друзья-грузчики помогут ему?).

– Беда моя! Кто тебе будет готовить, стирать, гладить?

– Женюсь, – голос Аиса осёкся: вспомнив об Ольге, он стал размышлять почему-то о том, умеет ли она стирать и готовить.

Теперь округлились глаза матери. Она потеряла дар речи. Начав с десятилетним сыном этот шутливо-серьёзный разговор, она уже не могла перевести его в другое русло.

– Ну всё, – сказала она, отвер­­­­нувшись…

Аис прилёг на кровать в одежде. «Не разрешат», – подумал он. Лёжа, уткнувшись носом в стенку, он услышал, как пришёл отец, который громко разговаривал с матерью.

– Отец, а сынок наш не едет с нами. Идёт работать грузчиком, жениться решил.

– Ну раз так, значит, так. Он уже большой. Пусть всю жизнь грузчиком работает, – громко сказал отец, обращаясь к матери, но при этом зачем-то заглянув в Аискину комнату.

Аис, не мигая, смотрел в стену, в голове его крутилась фраза, подслушанная у взрослых: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся». Груз тяжёлых взрослых забот навалился на него: где же искать этих грузчиков? А вдруг они не примут? А не разрешит ли государство пожить пока в кладовке или на веранде? И опять: где искать это государство? Одновременно, вспоминая Ольгу, он по-взрослому понимал, что непродолжительное рандеву не может служить основанием для сватовства.

«Никому я не нужен, – думал Аис, – как легко родители согласились оставить меня. Вот т-а-а-к… Где же всё-таки искать этих грузчиков? А может, передумать и поехать? А как сказать, что передумал? Интересно, эти грузчики не очень злые?»

Мысли Аиса путались, в горле стоял ком, а на сердце лежал камень. Но в глазах не было слёз, ведь детство закончилось. Взрослые от таких переживаний седеют.