Литературная Газета 6270 (№ 15 2010) - [14]

Легализованная ересь уже не совсем ересь, а если разобраться внимательнее, то моя работа ничего еретического в себе не содержит. Но по-настоящему вопрос о литературной политике сейчас не ставится и получается естественное, но едва ли диалектическое противоречие: газета Оргкомитета впала в еретическую по отношению к О<организационному> К<омитету> скверну, можно сказать, «отпала» от лоно О<рганизационного> К<омитета> (св. отцы Юдин, Кирпотин, Ставский3 и иже с ними).

Однако, моё философское «блаженство» происходит не от сознания, что я – новоявленный ересиарх. Отнюдь нет. Дело в том, что сейчас мне стала вполне ясной вся беспочвенность и никчёмность механики группового руководства литературой. До сих пор мне казалось, что в Оргкомитете может создаться сильная группа, которая при поддержке ЦК «устроит» дело нашей литературы и устранит всякую групповщину. На «данном этапе», как говорится, это исключено. В Оргкомитете сейчас администрируют Юдин плюс Кирпотин плюс Ставский, перекрывающие собой А. Фадеева4, который по существу и является хозяином Оргкомитета. Отношение широких кругов писателей, партийных и беспартийных, к руководству Фадеева известно и лучше здесь не цитировать резких слов некоторых писателей коммунистов на сей счёт. Но Фадеев, поддерживаемый св. Троицей (Юдин, Кирпотин, Ставский), хочет во что бы то ни стало разрешить квадратуру круга.

Здесь-то и начинается мой amor, моё философское «блаженство». Отчаянные попытки разрешения неразрешимых задач в истории всегда приводили к новой эре в науке, в культуре вообще. Необходимость исторического процесса нашей литературы, так замечательно предусмотренная И.В. Сталиным, сейчас реально включается в нашем литературном движении и никакие Кирпотины ничем помешать этому процессу не могут. И в этом, на мой взгляд, и смысл съезда писателей, который готовится помимо секретариата Оргкомитета и пройдёт без его участия. Дни администраторов от литературы подошли к концу, и в этом величайшее удовлетворение для всякого, кто понимает сегодняшний день нашей литературы.

Об интересных и поучительных фактах, имевших место за последнее время, – в другой раз. Отмечу пока только один. В последнее время мне больше досталось за статью Мирского о «Последний из удэге» Фадеева5. Оказалось, что ни Юдин, ни Ставский, никто из априоретиков (так в тексте письма. – Прим. авт.) романа этого не читал.

С горячим приветом

Болотников

________

1 Кирпотин Валерий Яковлевич (1898–1997), критик, заведующий сектором художественной литературы ЦК ВКП(б).

2 Жданов Андрей Александрович (1896–1948), секретарь ЦК ВКП(б)

3 Ставский (н. ф. Кирпичников) Владимир Петрович (1900–1943), писатель; после смерти М. Горького стал генеральным секретарем Союза писателей СССР.

4 Фадеев Александр Александрович (1901–1956), писатель; с 1939 года секретарь Президиума Союза советских писателей.

5 Статья Святополк-Мирского Дмитрия Петровича (1890–1939) «Замысел и выполнение» была опубликована в «ЛГ» (1934. 24 июня). Мнение Мирского о романе Фадеева поддержал Горький в статье «Литературные забавы».

13 сентября 1934 г.

Дорогой Алексей Максимович!

Так как вопрос мой не терпит отлагательства, то принуждён обратиться к Вам с этой запиской. События после съезда складываются так, что есть все необходимые и достаточные условия для моего освобождения из Литгазеты. Освобождение это тем более необходимо, что работа по Фирдуоси требует большого времени – сбор в Персии 3 октября, мне надо почитать по-персидски – за время работы в газете я отупел изрядно.

В плане большой литературной политики – причины моей настоятельной просьбы об освобождении остаются всё те же. О них нужно было бы побеседовать лично, но, видимо, это сейчас трудно будет для нас.

Очень прошу поддержать мою просьбу об освобождении из Литгазеты. Это основное.

С горячим приветом

А. Болотников

18 ноября 1934 г.

Дорогой Алексей Максимович!

Как-то – месяцев 5–6 тому назад – Вы справедливо заметили насчёт меня, что по самому складу своему я не подхожу к газетной работе, что моя стихия – серьёзная научная работа. Из этого мы сделали с Вами вывод, что меня следует «пересадить» на такого конька, на котором бы я дал максимум эффекта и чувствовал себя в своей тарелке. Увы, много воды утекло с тех пор. Но ничего не изменилось и Гераклит посрамлен в конец.

Я по-прежнему сижу в «Литературной газете», подобно Прутковскому барону Гринвальусу, который многие годы «всё в той же позицьи на камне сидит».

Прошёл съезд, о результатах которого, а равно и о моих собственных переживаниях и впечатлениях мне так и не удалось с Вами поговорить.

На записку мою, посланную Вам после съезда, Вы тоже не реагировали, если не считать довольно прохладного и, главное, никак не мотивированного ответа П.П. Крючкова, что я должен остаться в газете.

И вот снова начался производственный год. Съезд давно отзвучал; я успел уже побывать в Персии на юбилее Фирдуоси – много интересных впечатлений, о которых пишу, – литературный мир принялся за дело, завертелось колесо наших дней. А я, повторяю, «всё в той же позициьи на камне сижу». Дело в том, что расстановка и соотношение сил нашего фронта существенно не изменились. Тот же Юдин в роли «начальства» и целым штабом Кирпотиных из Культпропа, Волиных из Главлита1.