Литература. 11 класс. Часть 1 - [104]

). Дети-сироты обретают родителей, странствующие герои возвращаются в свой дом, смерть родителей (матери) восстанавливает утраченные родственные связи («Семен», «На заре туманной юности»).

Платонов утверждает мысль, что в поведении людей появляется что-то неестественное, когда они пытаются заменить веками накопленные традиции и ценности на искусственно созданные. Настоящее основывается на чувстве родства и памяти. Разрыв с прошлым всегда трагичен («Третий сын»).

Герой Платонова утрачивает свою бездомность, а дом – покинутость. Теперь человек в рассказах Платонова осознает дом и семью как источники энергии для строительства новой жизни («Фро», «Река Потудань»).

Чувство полноты жизни теперь реализуется через изображение родственного круга, куда входят люди разных поколений: мать и отец, дедушка и бабушка, дети и внуки и даже животные («Июльская гроза», «Корова», «Еще мама»). По Платонову семья – это первоисточник патриотизма. Отношение человека к родине во многом измеряется отношением ребенка к своим родителям – такова мысль, прозвучавшая в его статье 1941 года «Детские годы Багрова-внука»: «…Семья позволяет человеку любой эпохи более устойчиво держаться в обществе, чем если бы не было семейного института: ограничивая в человеке животное, семья освобождает в нем человеческое… Семья служит не самоцелью, но питает, как источник, и другие, более широкие и высшие сферы жизни человека. Какие же именно? Чувство родины и патриотизма. Этому чувству родины и патриотизма человек первоначально обучается через ощущения матери и отца, то есть в семье».

Если герои ранних рассказов Платонова не испытывают на себе облагораживающего женского влияния, то в рассказах 30-х годов женское начало приобретает активный содержательный характер. Именно женщина задает мягкое, доброе, поэтическое начало, ибо несет в себе тепло, ласку, уют и красоту («Уля», «Счастливая Москва»).

С середины 30-х годов любимыми героями Платонова становятся дети. Рассказы, где чувствуют, живут и действуют дети, помещают читателя в атмосферу лиризма и тонкой философичности. Этот вроде бы вынужденный уход Платонова в мир детства позволил ему в детски невинной мудрости выразить свои заветные чаяния. Детские души оказались наиболее удобными «мехами», в которых были сохранены сокровенные мысли, чувства, идеи писателя. Словно им, детям, открыта мудрость, недоступная всем другим, – смысл жизни и смерти («Семен», «Уля», «Июльская гроза», «Корова»).

В рассказах конца 30-х годов мир воссоздан Платоновым как дом, а человечество как семья, живущая в нем. В них в полную меру воплотились мысли, высказанные писателем еще в 20-е годы.

1937 год стал для писателя годом новой опалы. Платонова обвиняли за отход от «героического материала».

Ударом по писателю стала статья А. Гурвича в журнале «Красная новь», сделанная в жанре доноса и обвинившая писателя в «упертости в проблему смерти», «христианской юродивой скорби», «религиозном душеустройстве его героев». Можно себе представить, что значили такие характеристики для социальной реальности 30-х годов, основанной на всеобщей подозрительности и виновности человека. Платонов ответил: «Я не гармоничен и уродлив, но так и пойду до гроба без всякой измены себе».

Резкие отрицательные отзывы о прозе Платонова в печати ставили его перед необходимостью объясниться с читателем напрямую, в открытой публицистической форме, высказать свои взгляды на сущность и назначение литературы в общественной жизни. Он выступает автором статей и рецензий под псевдонимами Ф. Человеков, А. Фирсов, А. Климентов и др., печатается в журналах «Литературный критик», «Литературное обозрение». Его статьи о прозе русских и зарубежных писателей стали своеобразным поводом для оценки состояния мира перед Второй мировой войной.

Особое внимание Платонова привлек А. С. Пушкин («Пупекин – наш товарищ», «Пушкин и Горький»). В нем писателя поражала «универсальная, мудрая и мужественная человечность», «свободный характер его творчества». Платонов ценил то, что поэт не поддался «искушению печали», и, подобно Пушкину, он сам выстоял в свой «жестокий век», сохранив трезвый и спокойный взгляд на мир.

«Писать надо не талантом, а человечностью…»

Война застала Платонова в состоянии тяжелого душевного надлома. Его единственный 15-летний сын по сфабрикованному против него делу сидел в тюрьме. И куда бы, и к кому бы не обращался писатель с просьбами о помощи, его запросы оставались без ответа. Он ушел на войну военным корреспондентом, по-прежнему оставаясь опальным писателем. Смысл происходящего с ним он выразил так: «Они и теперь печатают меня, скрипя зубами. Но я человек упорный. Страдания меня только закаляют. Я со своих позиций не сойду никуда и никогда. Все думают, что я против коммунистов. Нет, я против тех, кто губит нашу страну, кто хочет затоптать наше русское, дорогое моему сердцу».

Деятельность военного корреспондента предоставила Платонову свободу творчества, хотя и относительную. Современник писателя Д. Ортенберг вспоминал: «Платонов на фронте! В штабах малых и больших его очень редко можно было видеть. Солдатский окоп, траншея, землянка рядом с бойцами и среди бойцов – его командный пункт. Там он набирался мудрости о войне».